Психологическая помощь: теория и практика

так живем, вот и защищаемся... Ко мне сегодня приходит Леночка Карчина и спрашивает:

“Татьяна Николаевна, а вы меня любите?” Я говорю: “Люблю, Леночка, люблю!”. Она на меня

смотрит, а я чувствую — у меня слезы к глазам подступают. Она говорит: “А Володя

Колесов, — есть у меня такой шалопай, — все мои карандаши переломал”. Я ей: “А знаешь что, ты подойди к нему и попроси его так: Володя, помоги мне, пожалуйста, у меня не получается

карандаши починить”. Она: “А если он не захочет? “А я говорю: “А ты попроси его ласково, сумеешь?” Понимаете? Надо учиться нам общаться друг с другом, видеть и понимать другого. Я

вот за дочку свою боюсь. Не знаю, что ждет ее, понимаете? Смешно: ей только три годика, а я

думаю, какой ей муж попадется. Какая семья у нее будет? Господи, жизнь-то короткая! Вот

весна... Я на каникулах родительское собрание проводила, перед нашей второй встречей, как раз

пришла завуч, так знаете, что мне один папа сказал? “Я, — говорит, — Татьяна Николаевна, вас

особо попрошу: вы мне больше на мою Наташку не жалуйтесь. Вам деньги платят, вот и

занимайтесь! — Помните, я вам тогда выдала о деньгах? А кстати, ведь у вас консультации

платные. Сколько я вам должна?

— Да, консультации платные. Но не в этом дело. И я бы не хотел, чтобы ваш монолог

прервался. Я чувствую: то новое, что родилось в вас, не только страшит вас, как вы вначале

сказали, но и радует, и заботит...

— Да, да, верно! Хотя это оценка, но именно это слово! Не страшит, именно заботит. Забота...

Да, мне кажется, что после наших встреч у меня появилась какая-то новая забота... Но знаете, Антон Владимирович, это не из тех, тягостных мытарств, а именно — Забота. Мне кажется: во

мне какой-то смысл появился... Нет в душе пустоты... И, знаете, спасибо вам! А еще, хотите, скажу что?

— Скажите!

— У вас профессия, как у сапожника! Только вы чините не обувь, а душу и лицо. Похоже?

Я улыбнулся в ответ на улыбку.

— Похоже.

— Желаю вам всего доброго, и чтобы у вас было поменьше работы.

— Спасибо, Татьяна Николаевна! Я вам тоже желаю настоящих забот, которые приносят

радость...

Вот и все. Легкая щемящая грусть. Три встречи — коротких, как вспышки. Чужая жизнь, выхваченная в трех мгновениях... Хотя, почему чужая... Это — наша общая, наша единственная

жизнь. Учиться жизни... Есть ли более достойная человека забота?

Вопросы для самостоятельной работы

В рассказе “Три встречи” явно просматриваются техники психотерапевтической работы, применяющиеся в НЛП и в гештальт-терапии.

l Укажите конкретные высказывания, отражающие применение этих техник.

l Какие действия с семантикой высказываний клиентки осуществлял психолог-

психотерапевт?

l В чем, на ваш взгляд, состояла проблема клиентки?

l Насколько, на ваш взгляд, было бы уместно в этом конкретном случае применение

поведенческих техник (например, релаксационных)?

l Как бы вы оценили степень уместности обсуждения с клиенткой вопроса о

конфиденциальности и об оплате услуг в данной конкретной ситуации? Предложите

свои варианты.

l В русле какой психотерапевтической парадигмы завершилась личностная работа с

Татьяной Николаевной?

ТАТЬЯНИНА ЛЮБОВЬ

Все началось однажды осенним днем с обычнейшего телефонного звонка. Алексей Гаврилович, так представился собеседник, просил проконсультировать его по поводу сложной ситуации с

дочкой-старшекласницей. Договорившись о встрече, я почти не возвращался в своих мыслях к

этому будничному профессиональному разговору с возможным клиентом до тех пор, пока не

подошел оговоренный срок. В назначенное для приема время передо мной предстал немолодой

уже человек, сухощавый, с выразительным лицом, обтянутым загорелой кожей, и серыми

умными глазами.

Когда мы после взаимного приветствия сели в кресла, я заметил, как быстро пульсирует жилка

на виске Алексея Гавриловича. Пока длилось молчание перед нелегкой для отца беседой, я остро

ощутил обеспокоенность собеседника, тяжелую ношу ответственности, озабоченности, которая

навалилась на него, пригибая плечи и заставляя ускоренно биться немолодое уже сердце. Еще

немного помолчав и, по-видимому, собравшись с духом, Алексей Гаврилович проговорил:

— У нас в семье с дочкой несчастье. Влюбилась она. Что делать?

Кивнув головой, в знак того, что я слышу и воспринимаю сказанное, я, не проронив ни слова, внимательно и вопросительно взглянул ему в глаза. Алексей Гаврилович продолжал:

— Понимаете, какое дело. Татьяна учится в последнем классе. Школа сложная, физико-

математическая. Она способный ребенок, скромная, ласковая девочка. Через полгода —

окончание школы. Пора подумать и о вступительных экзаменах. А она... — отец словно

заикнулся. Видно было, что говорить ему больно. — Влюбилась...

Он вновь на мгновение умолк. Помолчав, продолжил:

— Вы только ничего такого не подумайте. Я вовсе не против любви. Пусть она будет, любовь

эта. Но не так же! Не сейчас, вы понимаете? Да и не такая. Что же это за любовь, когда она

уроки почти не готовит, школу запустила. Поговорить с ней о ее Андрее и отношениях с ним