Психологическая война. Теория и практика обработки массового сознания

США и СССР – это воображаемые страны. США_: и СССР₁ за день до начала войны, или как вариант на день начала войны, будут известными элементами. Американская наука во многих областях способна помочь американским средствам массовой коммуникации, а вместе с ними и вооруженным силам, если мы научимся определять, как в течение войны изменится советское руководство, советская элита и советский народ. Мы должны понять не только то, что произойдет с ними на физическом уровне, но и то, как они изменятся на физиологическом и семантическом уровнях. Это огромная задача. И мы не можем быть уверены, что наши средства исследования и разработки могут выдать нам адекватную исследовательскую программу, которая позволит справиться с этой задачей.

Необходимо сказать следующее: если американцы научатся понимать русских до войны и в ходе нее, то это будет первый случай, когда одна нация будет смотреть на своего противника трезвым взглядом. В прошлом в каждой стране существовало несколько различных стереотипов в отношении национальных особенностей потенциального врага. Ему приписывались бесчестные и бесчеловечные качества во время войны, а после нее он переименовывался из врагов в друзья. Было бы необычно и прекрасно, если бы правительство и пропагандисты США (или большая часть американского населения) научились бы воевать с СССР так, чтобы русские наконец избавились от тирании, которая навредила им гораздо больше, чем нам.

Немцы понесли трагическое, ошеломляющее и, возможно, решающее психологическое поражение в РСФСР и на Украине, когда их войска, находясь в плену своих наивных и гибельных заблуждений относительно русского и украинского характера, решили, что можно создать серьезный антикоммунистический союз Германии с русским и украинским народами.

Немцы погубили себя не по незнанию, а потому, что были уверены, что все знают. Если бы они были более спокойными, менее самоуверенными, больше стремились бы учиться на своем опыте и меньше доверяли своим абсурдным убеждениям о характере русских и украинцев, то, возможно, смогли бы найти среди них союзников, которые вместе с ними уничтожили бы советскую систему.

Мировое коммунистическое движение уже понесло несколько серьезных потерь из-за того, что не могло успешно спроецировать поведение США на период лета 1950 года и дальше. Если бы китайские коммунисты лучше понимали американцев и правильно бы угадали их реакцию на вторжение в Южную Корею, то не пробудили бы США от летаргического сна, в котором они пребывали. Летаргический сон сменился беспокойством, слабость – военной силой, уязвимость к открытой и скрытой коммунистической пропаганде – резким и негодующим пониманием того, что коммунисты просто манипулируют такими понятиям, как «прогресс», «народное правительство» и «освобождение».

Разработки коммунистов

Если американские правительственные учреждения и знали о научном развитии методов советской пропаганды за последние два года, то уже определенно не поведали об этом автору. Поэтому то, что приводится ниже, взято из допросов коммунистов, перебежчиков в Европе и Азии, и открытых материалов.

С социологической точки зрения все это выглядит так, как будто коммунисты попробовали осуществить мировую революцию, но их попытки построить социализм в тех европейских странах, которые стали их сателлитами, потерпели неудачу. Правительства Румынии, Болгарии, Венгрии, Чехословакии, Польши и Восточной Германии оказались слабыми, несмотря на то что с советской точки зрения сохранение псевдопарламентской формы управления, вместо простого копирования советской системы, было огромным шагом вперед.

На китайской стороне оси Москва – Пекин социология революционной пропаганды и организации, похоже, сработала гораздо успешнее, чем с российской стороны. Китайские коммунисты, может быть потому, что были китайцами, а может быть потому, что оказались более твердыми и опытными коммунистами, чем русские, взяли свою сторону под жесткий контроль и затем предприняли дерзкие политические и социальные эксперименты. Им удалось стать некитайцами, создавая у себя диктатуру, которой, по-видимому, и добивались коммунисты.

Манипулируя своими союзниками и конкретизируя пропаганду, северокорейская коммунистическая армия, армия Вьетнама в Индокитае и Армия освобождения малайских народов на Малайском полуострове сумели почти идеально учесть местные условия, особенности своего народа, не сильно отклоняясь при этом от основных коммунистических идей. Конечно, в Северной Корее вторжение китайцев и поддержка Советов сильно изменили позицию Народной армии Северной Кореи, но что касается сил аннамитов и малайских коммунистов, то они воевали, добиваясь успехов и поддерживая высокий боевой дух, невзирая на влияние Пекина и Москвы и на то, что примирить азиатский национализм и марксистскую доктрину мировой революции очень трудно.