Психологическое консультирование. Учебное пособие

Помочь клиенту расширить свой взгляд, чтобы увидеть ситуацию со стороны, переосмыслить ее, и, поняв свои истинные желания, возможно принять решение о дальнейших действиях – наверное, в этом и состоит смысл работы психолога. Для этого необходимо более дельно разобраться с обсуждаемым явлением.

Насилие и агрессия

В литературных источниках прослеживается четкая связь между возникновением агрессивности[199] и склонностью к насилию. Так, например, взаимосвязи насилия и агрессии посвящены работы С.Н. Ениколопова, Е.Л. Сытых, Т.В. Шипуновой[200] и др. Наиболее глубокий анализ, с нашей точки зрения, был проведен Д.С. Шагако[201]. Им были выделены следующие различия:

Во-первых, насилие всегда есть субъективно отрицательно оцениваемое агрессивное действие (насилие – агрессия, которая неприемлема, негативна, не должна повторяться впредь). Характеристика субъективности в данном случае играет самую важную роль: будет ли тот или иной агрессивный поступок назван насилием или нет, связано с нормативно-ценностной системой сообщества, в котором происходит данное социальное действие (как обсуждалось ранее, разные культуры – разные традиции).

Кроме того, в силу своей оценочной сути насилие может существовать только в общественной среде, где у людей существуют некие нормы, стандарты, идеалы, под влиянием которых они строят свою жизнь, постоянно оглядываясь на них и сравнивая свое поведение с этими нормативными рамками. Поэтому о насилии стоит говорить лишь как о явлении социальной природы человека; биологического насилия не существует, в животном мире, живущем инстинктами, его просто нет, так как там нет сознательного уровня оценивания. В этом случае стоит говорить об агрессии как о факторе биологической жизни, заложенном от природы.

Таким образом, для того чтобы принять форму насилия, агрессивные действия обязательно должны заключать в себе субъективно отрицательный смысл, т. е. расцениваться в данном сообществе как нежелательные, незаконные, не соответствующие определенным нормам морали.

Во-вторых, для понимания сути насилия необходимо обратиться к понятию «социальное взаимодействие», которое рассматривается как действие одних субъектов (и одновременно объектов) этого взаимодействия относительно других. При этом следует учитывать, что если подобного рода действия расцениваются одним из субъектов-объектов взаимодействия как противоречащие их устремлениям (т. е., можно сказать, происходит акт «недобровольного взаимодействия»), то речь начинает заходить уже о таком понятии, как «принуждение», которое выступает одной из важнейших характеристик насилия.

Другими словами, во всех тех случаях, когда субъекты взаимодействия заставляют, принуждают объекты совершать какие-либо действия (физическим, психологическим (с помощью вербальных угроз) путями или комплексно) против воли, устремлений, установок последних и они это осознают, оценивают с позиции «недобровольно», то имеет место быть явление «насилия».

Итак, одним из центральных элементов в объяснении феномена насилия выступает понятие «отрицательно оцениваемого принуждения» как составной части социального взаимодействия, которое нарушает благополучие воли объекта этого взаимодействия, в результате чего он может испытывать прямой физический ущерб или психологический дискомфорт, т. е. «испытывать насилие».

Субъектами и объектами как агрессии, так и насилия могут выступать не только отдельные индивиды, но и их социальные совокупности (группы) различного масштаба.

Насилие следует рассматривать как исключительно социальную, присущую только человеку как общественному существу форму выражения агрессивного поведения, которая заключает в себе субъективно-отрицательную оценку со стороны объекта этой агрессии или данной нормативно-ценностной общественной системы и основана на механизме принуждения, т. е. на стремлении субъекта агрессии навязать объекту свою волю, заставить его действовать в русле своего желания вопреки желаниям самого объекта. При таком понимании термин «насилие» приобретает более конкретный смысл, чем если просто отождествлять его с властью или разрушительной силой, оно позволяет отделять его и от агрессии, и от «положительного принуждения», носящего легитимный характер в силу своей субъективной направленности (там же).