Психологическое консультирование. Учебное пособие

А помнишь, как в прошлом году ты попал в нехорошую историю и тебя обвинили в краже мобильного телефона? И я вынуждена была покрывать тебя и словом и делом? Как мы ничего не сказали отцу, а я брала деньги в долг, покупала такой же телефон, чтобы только замять это дело? Как я брала работу на дом, выворачивалась, чтобы накормить семью и чтобы отец ничего не заметил. И ты говорил, что это в последний раз. Что ты будешь думать, как себя ведешь? Ты и это забыл?

А сейчас двойка в четверти!

Репетиторы говорят, что ты занимаешься плохо. К занятиям практически не готовишься. А ты знаешь, сколько стоит каждое занятие и сколько мне надо для этого работать?

А теперь опять идти на поклон к математичке… Явно ж не с пустыми руками! Почему я все время должна тебя тянуть? Ну когда все это кончится?! Может, поступишь в институт, тогда хоть за ум возьмешься?..

Представленная роль характеризуется, с одной стороны, жертвенным терпением, но с другой – мы видим, что в семье это место занято. Мать постоянно дает сыну право на ошибку и решает за него его проблемы. Мы прекрасно понимаем, что ожидание, что ситуация разрешится сама собой, является иллюзорной. (Вот поступишь в институт – тогда научишься быть взрослым; вот женишься – будешь ответственным; вот дети пойдут – тебе придется стать самостоятельным и т. д.). Жертве совершенно ни к чему отказываться от услуг спасателя, который по первому щелчку возьмет на себя ответственность за решение ситуации.

Взаимосвязи манипулятивных ролей или «патологические сцепки»

Итак, мы описали эти три роли и увидели, что у каждой есть свои потребности[104].

У жертвы – это потребности в сильном партнере, которому можно было бы отдать ответственность за решение своих проблем.

У спасателя – потребность в заботе о жертве и перенесения на нее своего внимания.

У насильника – потребность в контроле над ситуацией и над поведением окружающих; потребность просчитать, проанализировать происходящее, не пропустить удар и не стать жертвой, как это было в ранней истории его жизни.

Как, возможно, вы уже поняли, эти роли настолько связаны друг с другом, что не могут существовать изолированно.

Почему? А потому что в основе этих ролей лежат социальные потребности, удовлетворить которые человек не может в одиночестве.

Представьте, например, что если на необитаемом острове окажется жертва – она будет плакать, гундосить о том, что все плохо… но она не сможет психологически выразить себя по-настоящему. Потому что ей нужна обратная реакция – кто-то, кто бы позволил ей стать жертвой.

Если человека с устойчивыми и выраженными характеристиками насильника изолировать от общества и посадить либо также на необитаемый остров, либо в одиночную камеру, он, конечно, постарается дать выход своей агрессии, но ему все равно будет нужен некий объект для выражения своих чувств. Ему нужна реакция.

То же самое со спасателем. Вселенские мамы вне зависимости от пола не могут существовать в одиночестве. Спасать нужно обязательно кого-то, даже если этим кем-то является весь Мир.

Речь, таким образом, идет о том, что эти роли могут существовать только в том случае, если они могут удовлетворять свою потребность. Посредством кого? Посредством представителя другой роли. Удовлетворять свои потребности с неманипулянтом (с человеком, который привык к партнерству) не представляется возможным. Потому что партнер, который привык с уважением относиться к себе и окружающим, не будет играть в эти игры.

Кого ищет жертва? Спасателя или насильника. И в том, и в другом случае это некая сильная личность, которой можно отдать ответственность, хотя и по-разному удовлетворить свои потребности в слабости.

С другой стороны, и спасатель, и преследователь, как мы понимаем, тоже заинтересованы в присутствии рядом жертвы, которая бы удовлетворила их потребности.

То есть эти связи – «спасатель – жертва» и «насильник – жертва» – очевидны.

Связь «спасатель – насильник» очень сильна, хотя на первый взгляд является не столь явной.