Психология кино. Когда разум встречается с искусством

Когда я прощался со своими друзьями и единственным домом, который тогда знал, предвкушение просмотра четвертого эпизода «Звездных войн» угомонило внутреннюю тревогу и сфокусировало мое внимание на упаковке коробок и перелете через океан. Когда переезд в Колорадо-Спрингс был официально завершен, а все содержимое чемоданов и коробок получило свои места в новом доме, первое, что мы сделали всей семьей, – поехали в сверкающий новизной огромный торговый центр, прямо внутри которого располагался кинотеатр. Хотя «Звездные войны» шли в прокате по всей стране уже несколько месяцев, нам все равно пришлось прождать в очереди целый час, а ожидание встречи с киногероями становилось все невыносимей с каждой минутой.

И вот настал этот самый момент. Когда на экране начали идти вступительные титры, музыка Джона Уильямса пробудила в моей душе нечто ранее неведомое. Космические сражения были поразительно реалистичными, персонажи – максимально убедительными, новыми, хотя кого-то смутно напоминали. Экзотические существа появлялись быстрее, чем я успевал понять, кто они такие. Образ Дарта Вейдера в маске, возвышающегося над землей, устрашал, но в то же время восхищал. В нужный момент напряжение сменялось комическим облегчением, что заставляло публику в зале взрываться громким смехом (чего только стоила фраза Хана Соло после выстрела в Гридо «Извините за беспорядок!»). В конце концов персонажи сделали то, что должны: Люк поверил в Силу, а Хан обрел искупление. «Звездные войны» захватили мое воображение так, как это не удавалось ничему из того, что я видел раньше.

«Новая надежда» стала моим объектом перехода, который помог обрести связь с моим новым домом. Многие из моих действий фильтровались именно через него. Прежде чем закончился его первый театральный показ, я уговорил маму сходить на этот фильм со мной еще целых четыре раза – невообразимая снисходительность, позволенная мне. Я скупал все, что было связано со «Звездными войнами», – журналы, жевательную резинку с карточками персонажей и экшен-фигурки. Все это, в свою очередь, образовало открытый плацдарм для поиска новых друзей, разделявших мои интересы.

При взгляде назад начинает казаться, что «Звездные войны» не случайно поглотили тех из нас, кто находился на подступах к подростковому возрасту. Зарождающееся в нас самосознание превращало внутреннюю жизнь слабо связанных друг с другом эпизодов в нечто эпическое и взаимосвязанное. Никогда не забуду тот первый раз, когда я размышлял о добре и зле, поклявшись поступать правильно в духе истинного джедая. Когда в воскресной школе учитель говорил о Святом Духе, я испытал нечто похожее на глубокое богословское откровение: внезапно меня осенило, что на самом деле он говорил о Силе. Такие фильмы, как «Бильярдист», «Великая иллюзия» и «Последнее искушение Христа», предлагали более сложные взгляды на мораль и духовность. Их я посмотрел гораздо позже, однако именно «Звездные войны» впервые привлекли мое внимание к таким вопросам.

Многие персонажи саги Джорджа Лукаса играли для меня важную роль, но я помню, что именно принцесса Лея не давала мне покоя. Она была привлекательна, но в каком-то очень странном смысле (эта прическа!), и в то же время отличалась от других красоток из боевиков (например, девушек Бонда), которые подпитывали мои предподростковые гормоны. Лея вела себя не так, как должна была в моем понимании. Я обнаружил, что в определенной степени идентифицируюсь и с ней тоже. Оно и понятно, ведь для нее было бы логичней взять бластер и хоть как-то самостоятельно повлиять на ход своей жизни вместо того, чтобы ждать, пока герои мужского пола начнут действовать. Должен признаться, что когда я впервые ознакомился с основными принципами феминизма, то понял, что благодаря Лее и ее поведению увидел их в действии.

Бессознательное воздействие могло оказаться в разы сильнее. В одной из групп, которой я преподавал, мне как-то выпало читать лекцию о принцессе Лее как о «псевдо-феминистской иконе». Мой коллега в ответ на услышанное улыбнулся и добавил: «Конечно, ты считаешь Лею интересным персонажем – ты ведь в итоге женился на ней». Эта фраза ошеломила меня на мгновение, но тут же пришло осознание, что он прав – ведь у моей жены и принцессы Леи оказалось достаточно много общего.

Однако не все в моей памяти, связанное с космической сагой, окрашено положительным настроем. На пике моего фанатизма я заболел гриппом. На фоне высокой температуры мне приснился кошмар со мной в главной роли, действие которого разворачивалось на дне трубы обратной гравитации. Я понимал, что если прыгну в трубу, то упаду вверх и врежусь в потолок с логотипом «Звездных войн». Друг пытался меня остановить, но я все равно решился на прыжок. В итоге проснулся в поту с диким криком и полностью дезориентированный. Похоже, что образы из фильма, проникшие в мое сознание, не всегда работали на то, чтобы воодушевлять меня.