Психология кризисных и экстремальных ситуаций. Индивидуальные жизненные кризисы; агрессия и экстремизм

Громадное количество людей, потерявших или не обретших свое «Я», готовы отдать почти все тем, кто предоставит им возможность найти себя, а заодно даст возможность, пускай и иллюзорную, быстрого жизненного успеха. К великому сожалению, самый простой и быстрый путь обретения ощущения осмысленности существования предлагают лидеры разного рода деструктивных политических и религиозных организаций. Неуверенность, размытость «Я», отсутствие целей и смыслов снимаются простой черно-белой авторитарной картиной мира, характерной для экстремистской идеологии. Неформальные деструктивные группы часто внешне представляют собой силу, с которой можно идентифицироваться, получить через ощущение сопричастности уверенность в скором решении всех личностных проблем. Определяя внешнего врага, с которым надо бороться, такие организации дают тем самым своим адептам цель и смысл жизни. У человека вырабатывается иллюзия скорого разрешения угнетающих его проблем, как только «Враг», персонализированный в том или ином лице, будет уничтожен. «Враг» в системе экстремистского сознания — это всегда динамичная категория, которая не имеет устойчивого наполнения, да это и не требуется. В качестве «Врага» могут выступать отдельные люди, различные социальные группы, а иногда и целые социальные, политические, религиозные системы. В сознании отдельных людей и групп экстремизм стал удобным инструментом в решении проблем, связанных с социальным статусом, религией, поисками идентичности. Экстремизм стал опасен, прежде всего, тем, что всем понятные индивидуально-психологические и групповые стремления утвердить себя в жизни он подменяет обыкновенным насилием.

Предлагается рассматривать феномен экстремизма как образованный из двух составляющих, различия между которыми лежат в мотивационной сфере. Будем определять их терминами «профессиональный экстремизм» и «ситуативный экстремизм». Для «профессионального экстремиста» его социальная активность становится ведущим видом деятельности, тогда как для «ситуативного экстремиста» участие в политических процессах сочетается с деятельностью в сфере производства общественного продукта и вызвано какими-то конкретными личностными переживаниями. Другими словами, всю свою жизнь профессиональный экстремист рассматривает через призму личного участия в политике, иные интересы (продуктивный труд, семейные отношения, самообразование) не имеют для него никакой ценности. «Ситуативный экстремист» не отказывает себе в возможности социализации, он продолжает стремиться к получению образования, производственных навыков, создает семью, о которой заботится. Такой человек в случае достижения определенных результатов в карьере или удовлетворения в личной жизни не просто отказывается от противоправной деятельности, но и в значительной степени пересматривает сложившуюся у него под действием негативной социальной среды идеологическую концепцию, основанную на экстремистском противостоянии.

В этой системе координат экстремизм, по сути, является отражением мотивации к совершению человеком тех или иных социально порицаемых, противоправных действий. Представляется неверным относить к проявлениям экстремизма поступки того или иного лица, направленные на разрешение его конкретных личных проблем и имеющие под собой конкретные основания, даже если они связаны со сложившейся вокруг него социальной ситуацией. И в том случае, если такие действия носят преступный характер, их отнесение к проявлению экстремизма было бы ошибочным.

Наиболее характерным примером такого рода действий является красочно изображенный режиссером С. Говорухиным в кинокартине «Ворошиловский стрелок» сюжет «кровной мести», самосуда. Отметим здесь, что герой фильма, являясь, несомненно, преступником, тем не менее не попадает в рассматриваемое нами экстремистское поле. Его ненависть, во-первых, направлена на конкретных людей, а во-вторых, вызвана конкретным поступком, совершенным этими людьми. Герой М. Ульянова борется не с абстрактным врагом, его противник персонифицирован. Его ненависть не генерализирована, она не обращена на какую-либо социальную группу. Мотив к совершению им преступления, хотя и лежит в сфере общественных отношений, но исключает трактовку его действий как проявления экстремизма.