Психология кризисных и экстремальных ситуаций. Индивидуальные жизненные кризисы; агрессия и экстремизм

И. А Кудрявцев и Н. А. Ратинова отмечают, что в рамках изучения личности преступника проводилось огромное количество исследований. В этих исследованиях осуществлялся анализ социально-демографических особенностей преступников, особенностей их социальной адаптации, образа жизни, семьи. Также изучались ценностные ориентации преступников, система их потребностей, уровень притязаний, самооценка и т. д. Однако, как указывают авторы, оказалось, что ни одна из взятых сама по себе особенностей личности не способна отделить преступника от непреступника. Было установлено, что нет одного единственного уникального свойства личности, которое вызывало бы криминальное поведение.

Достаточно интересное исследование организованной преступности провел известный петербургский журналист Е. Вышенков в книге «Крыша» (2011).

В ходе журналистского расследования этого социального явления он определяет мотивации участников организованных преступных групп 1970-1990-х годов простой формулой: «…Дачка, тачка и собачка». Представителей организованной преступности толкали на совершение противоправных деяний их личные проблемы, лежавшие в экономической плоскости — достижение успеха в обществе связывалось ими исключительно с возможностью быстро и без усилий разбогатеть.

Исполнители преступлений экстремистской и террористической направленности определяют свою противоправную деятельность по-другому. Экономические мотивации хоть и присутствуют в их действиях, но не являются доминирующими, либо глубоко скрыты и не вполне очевидны даже для самих преступников. Экстремисты осознанно идут на совершение противоправных действий, не останавливаясь перед нарушением норм права или общественных норм поведения не ради обладания материальными благами, а ради утверждения той идеологии, которую исповедуют.

Получается парадокс: экстремисты совершают разбойные нападения, однако меркатильно-гедонистические мотивации не являются для них доминирующими. Все встает на свои места, если понимать, что ограбление (экспроприация) воспринимается ими как инструмент для финансовой подпитки политической или религиозной борьбы, а не как способ достижения комфортной, «теплой» личной жизни. На квартирах членов экстремистских организаций, проживающих в условиях крайней нужды, часто в ходе обысков обнаруживались значительные денежные суммы, предназначенные именно для ведения политической борьбы. Необходимость как раз такого отношения к материальным благам обосновывается для членов деструктивных, тоталитарных групп их лидерами и авторитетами в различного рода инструкциях или проповедях. Так, в тексте осужденного за серию убийств на националистической почве в Санкт-Петербурге Алексея Воеводина по кличке «СВР» («сделан в России»), распространенного в сети Интернет, очень ярко прослеживается именно эта черта. Он пишет: «…Всякий раз, когда я надеваю маску и беру в руки оружие, я ощущаю жар огня расовой революции <…> вектор грабежей и разбоев в качестве средств для террористической деятельности я выбрал правильно. Факт!».

Вместе с тем многие экстремисты участвовали в грабежах и разбойных нападениях с целью добычи денег. Так, члены экстремисткой группы «НСО-Север» В. и А. осуществили два разбойных нападения, а также не упускали случая проверить содержимое карманов своих жертв. Осужденный в Санкт-Петербурге за совершение убийства руководитель националистической ячейки г. Пикалево Ленинградской области М. организовал вместе с подельником ограбление почтальона.

Все денежные средства, полученные в результате совершения данного преступления, были обнаружены в ходе обыска в квартире М. в полной сохранности, тратить их на собственные нужды он считал для себя совершенно неприемлемым.

Интересно, что и члены деструктивных организаций террористической направленности, представители радикального, так называемого «салафитского» ислама не пренебрегают мелкими преступлениями вроде мошенничества с кредитными картами, подделки документов и т. д. Такое поведение для правоверного мусульманина является недопустимым, ведь приверженец ислама должен быть для окружающих образцом благочестия. Ведь именно стремление избавиться от нечистого образа жизни, возмущение им мотивировало многих из них присоединиться к салафитскому джихаду. Вместе с тем оказывается, что и здесь мелкие преступления становятся допустимой деятельностью, если направлены на материальную поддержку джихада. Более того, преступная деятельность официально поддерживается фетвами и совместима с такфиром. Ведь вставшие на путь джихада члены террористических групп нарушают «человеческий закон» уже не ради личной выгоды, а на своем пути к Богу. В итоге основные отличия между экстремистами и обычными преступниками лежат в мотивационной сфере. Носитель экстремистского типа личности даже свои сугубо меркантильные интересы рационализирует через призму политической борьбы. Себе и окружающим они могут даже самый неблаговидный поступок объяснить политической необходимостью.