Психология. Психотехника. Психагогика

Я имею в виду здесь вовсе не то – как подчас утверждают, – что есть «два» разных Выготских в том смысле, что психологом был лишь второй, «поздний» Выготский, создатель собственно «культурно-исторической теории психического развития», или, по крайней мере, Выготский, переступивший границу современной ему психологии (получавший зарплату в Институте психологии). Тогда как первый, ранний Выготский – это Выготский-филолог, Выготский-литературовед или литературный критик. Причем к раннему относят, как правило, не только Выготского «Гамлета», но также – и Выготского «Психологии искусства», полагая, что даже эта его работа, строго говоря, еще не психологическая, но филологическая, литературоведческая, если вообще и имеет, то очень косвенное к психологии отношение.

С этим как раз я никак не могу согласиться. И попытаюсь показать, что, наоборот, именно эти, ранние работы Выготского – и, быть может, прежде всего его «Гамлет», – это работы, содержащие уникальные опыты «реальной психологии» человека.

Только «опыты» эти должны быть еще «извлечены», и искать их следует у Выготского не там, где их обычно ищут, не там даже, где сам Выготский их полагает, и – что с этим связано и что, быть может, еще более важно – искать их следует не как опыты той или такой психологии, о которой говорит сам Выготский, когда он там говорит о психологии, и не в рамках той психологии, которую мы знаем и имеем в виду, говоря о психологии сегодня, но как опыты той и в рамках такой психологии, которой не было во времена Выготского и которой – мы должны, если хотим читать эти работы Выготского, это признать – нет и сегодня.

Ибо – это «опыты», в которых сегодня можно усматривать прообраз, искать парадигму некой будущей психологии человека, психологии, к которой сегодня еще нужно прокладывать путь.

Так что если и следовало бы говорить, что ранние работы Выготского «не психологические», то только в том смысле, что они не принадлежат ни современной Выготскому, ни сегодняшней психологии, но открывают дорогу будущей психологии, а нынешней – противостоят, составляют ей альтернативу.

И противостоят ей не как принадлежащие какому-то другому – уже сложившемуся – научному предмету, то есть не со стороны, скажем, того же литературоведения, но именно со стороны психологии, но – психологии, которой еще нет, которая только еще должна сложиться.

Со стороны психологии – забегая вперед – не наличного уже человека, но того и такого, которого тоже, как это ни парадоксально, еще нет, и, больше – как мы увидим – которого «всегда (!) еще» нет, или, точнее: который всегда еще «не есть», не существует, не присутствует. Человека, стало быть, который – как и сама эта психология – (всегда!) только еще должен прийти, человека, наконец, которому эта психология, кроме прочего (а в число этого «прочего» входит и искусство!), и должна, и могла бы открывать дорогу.

«Психологизм», о котором я говорю и который обнаруживается уже в ранних собственно психологических работах Выготского, связан, стало быть, не с переходом его от филологии к психологии, но с типом самой психологии, в рамкой которой он пытался развертывать работу, связан с его попыткой как психолога занять «объективирующую» установку по отношению к психике и провести принцип «объяснения», характерный для той версии психологии, «научной психологии», которую Выготский с самого начала и выбирает, по крайней мере – прямо, явно. А он, как справедливо вчера сказал об этом В.М. Розин, действительно выбирает здесь именно естественнонаучную установку и ориентацию.

После этих предварительных замечаний перехожу к чтению текста Выготского, чтобы в словах самого Выготского – этих удивительных словах «Предисловия» к его «Гамлету» – найти разъяснение, ближайшим образом, оппозиции двух способов чтения или двух типов понимания литературного текста, а по существу – оппозиции двух типов психологии, психологического мышления и соответственно двух стратегий работы – не только исследования, но также – и вот тут появляется основной тематизм моего сегодняшнего выступления – также и двух различных стратегий практической работы, в частности – в той же самой психотерапии. Двух стратегий практической работы, или – двух типов психотехники. Которые, в свою очередь, соотносятся с принятым образом человека, соответственно – с принятым пониманием характера самой психологии.

Не помню, из какого издания я вырвал эти листы. Кажется, все-таки – из второго. Разумеется – издательства «Искусство». Думаю, нет нужды разъяснять, почему этот текст Выготского следует брать в одном из двух изданий издательства «Искусство».

Здесь на страницах 347 и 348 Выготский разъясняет идею своего способа работы, своего способа чтения «Гамлета», или, если угодно, идею своего «метода» – идею того, что он называет методом «читательской критики».