Психология Родины. Глубины русской самобытности

Те церковные иерархи вовсе не были глупы. Просто они понимали, что запуганной, невежественной человеческой массой очень легко управлять.

Только индивидуальность может Творить, Созидать и Рожать. А масса, общность, толпа способна лишь разрушить и уничтожить.

У толпы нет ответственности, она — безлика, аморфна и скрытна.

В ней можно спрятаться за спину соседа, выкрикнуть оскорбление или выстрелить в неугодного, посмевшего выделиться из толпы. В толпе появляется безнаказанность, порождающая насилие и жестокость. Она, как безжалостная стихия, сметает всё на своём пути.

Возможно, поэтому «отцы церкви» всегда стремились превратить свободных людей в паству, в толпу, чтобы сломить их волю, растоптать личность, уничтожить индивидуальность, а потом использовать это серое месиво в своих целях, навязывая чужие устои и догмы.

В этом и состоит искажение принципа власти: унижение других ради возвеличивания себя, бесправие подчиняющихся и вседозволенность власть предержащих.

Преступление порождает новое преступление, ибо зло может произвести только зло. Заблуждение — это ещё не грех, но невежество — первопричина грехов. Оно снимает ответственность за поведение, опуская сознание человека до уровня примитивных инстинктов. В природе не может быть зла; в нижних царствах существование подчинено симбиозу — целесообразному взаимодействию представителей разных видов и групп. Животные могут проявлять агрессию, защищая свою территорию, но они не убивают себе подобных. Внутри вида возможны лишь конкуренция и естественный отбор.

Зло присуще только уму человека. Не его природному естеству, а тем невидимым силам, которые им управляют. Поле сражения добра и зла находится внутри человека, а не снаружи.

Зло — это уничтожение Бога в себе, а добро — пребывание в Боге.

В нашей стране отношение к церкви всегда было неоднозначным. Ещё А. С. Пушкин красочно описал это в «Сказке о попе и работнике его Балде». Но если Пушкин преподнёс проблемы церкви в шутливой манере, то Лев Николаевич Толстой в своём отношении к церкви был достаточно резок.

«Церковное христианство — не только не христианство, но самый злой враг истинного христианства. Оно стоит теперь по отношению к истинному христианству, как преступник, пойманный на месте преступления. Ему только два выхода: или уничтожить само себя, или совершать всё новые и новые преступления. И как ни безнадёжно его положение, оно всё ещё продолжает свою ужасную, преступную деятельность.

Нужно высвободить ту религию, которую исповедовал Иисус, от той религии, предмет которой есть Иисус. И когда мы узнаем главный смысл, основную ячейку вечного евангелия любви — надо будет держаться его».

(Л. Н. Толстой

. На каждый день. — 18 марта. Суеверие церкви).

Теперь посмотрим на день сегодняшний. Наука непрерывно развивается, техника на глазах совершенствуется, и даже человеческое сознание изменяется. А церковь «увязла», словно в болоте, в средневековых догмах и призывает нас, «продвинутых», раскрепощённых, современных, последовать за ней. Мне кажется, что нынешним священникам такое положение вещей вполне удобно: тексты заучены, традиции закреплены, служение несёт весьма существенный доход, причём, не облагаемый налогом. И главное здесь — закрепить религиозный рефлекс, а деньги паства принесёт сама.

Один церковный настоятель после реставрации храма в его приходе на вопрос спонсора: «Чего ещё вам не хватает?», — ответил: «Мне бы ещё биде для матушки»…

Он даже не понял кощунственности своего ответа.

Я — не против религии, я — за ВЕРУ.