Психология Родины. Глубины русской самобытности

Ещё в Британской энциклопедии, изданной в конце XVIII века, было дано весьма несимпатичное описание России: мол, это «очень большое и могущественное государство», населённое жестокими, злобными дикарями и возглавляемое деспотическим правительством. Стараниями подобных книжных изданий и газетных публикаций удалось так настроить публику против русских, что, по воспоминаниям одного из немногих лояльных к России английских политиков того времени Ричарда Кобдена (1804–1865), выступать перед ней с прорусскими высказываниями было всё равно что дразнить «свору бешеных псов».

В информационной войне против России Британия использовала и язык сатирических картинок. Через них в общественное мнение Европы стал активно закладываться образ России как медведя.

На Западе образ медведя имеет совсем другую символику, нежели у нас. Опираясь на Библию, где медведь всегда показан с дурной стороны, и подхватывая фразу святого Августина «ursus est diabolus», то есть «медведь есть дьявол», Отцы Церкви и христианские авторы каролингской эпохи отводят ему место в бестиарии Сатаны. Большинство авторов постоянно подчёркивает пороки медведя: жестокость, злобность, похотливость, нечистоту, обжорство, лень, гневливость. С XIII века медведь становится видной фигурой в бестиарии семи смертных грехов.

Вот почему Запад пугает всех «русским медведем».

Характеристика России как медведя по-прежнему является самым распространённым приёмом её дискредитации в западной публицистике. Несмотря на гениальную идею с эмблемой Олимпиады 1980 года.

Когда в 1853 году произошло победное для нашей страны морское сражение при Синопе, британские газеты дружно подхватили пущенную кем-то «утку» о «запредельной жестокости», проявленной русскими. Якобы моряки с эскадры адмирала Нахимова добивали из ружей плавающих в воде турецких моряков с погибших кораблей.

Польское восстание 1863–1864 годов спровоцировало новую эмиграцию и создание интеллектуальных центров, ориентированных на противостояние с Россией. Тогда же возникает теория об Украине-не России.

Первым посчитал, что украинцы — не русские, польский учёный граф Ян Потоцкий в 1796 году. Чуть позже другой поляк, граф Чацкий, придумал, что украинцы происходят от славянского племени укров, якобы пришедших из Азии. Сегодня на Украине, увы, прокатывает и не такое.

В середине XIX века, накануне начала Крымской войны, французский император Наполеон III в разговоре с одним из русских дипломатов сказал: «Я намерен… приложить все усилия, чтобы воспрепятствовать распространению вашего влияния и заставить вас вернуться в Азию, откуда вы и пришли. Россия — не европейская страна, она не должна быть и не будет таковой, если Франция не забудет о той роли, которую ей надлежит играть в европейской истории… Стоит ослабить ваши связи с Европой, и вы сами по себе начнёте движение на Восток, чтобы вновь превратиться в азиатскую страну…».

На протяжении XIX века всё более значимой становилась немецкая русофобия, уже к середине столетия приобретшая свои расистские формы. Появившаяся в 1871 году после объединения нескольких немецких королевств и княжеств, Германская империя опоздала к разделу колоний, и тогда Берлин начал культивировать теорию о «жизненном пространстве на Востоке».

В Первой мировой войне эта тенденция потерпела крах, однако позже Гитлер использовал ту же самую доктрину.

Известными русофобами были Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Ненависть к русским соединялась с расовым презрением к славянам вообще. Они виделись органическими противниками прогресса: «Славянские варвары — природные контрреволюционеры, особенные враги демократии» (Маркс).