Психология террориста: Почему люди начинают убивать ради идеи

В настоящее время терроризм ассоциируется с различными акторами и организациями, придерживающимися самых разных идеологических установок (а иногда и нескольких установок одновременно). Крайне правые и крайне левые, религиозные и светские, проправительственные и антиправительственные группировки, а также отдельные гражданские активисты, защитники животных и природы – всех не перечислить. Но разнообразие проявлений терроризма связано не только с идеологией. Террористическая деятельность когда-то была прерогативой почти исключительно мужчин, но сегодня террористы вербуют в свои ряды женщин и даже детей. Терроризм, как ни странно это звучит, фактически стал своего рода предприятием, предоставляющим всем «работникам» равные возможности. Используя для вербовки популярность, доступность и удобство социальных сетей, он набирает больше новых сторонников, чем когда-либо прежде. «Аль-Каида», «Исламское государство» и их филиалы известны мировой общественности с 2001 года, а в настоящее время «новой нормой» грозит стать возрождающаяся глобальная волна правого экстремизма. Многие еще не до конца осознали эту угрозу, а те, кто вовремя ее заметил, стали свидетелями того, как быстро сторонники превосходства белой расы вышли на мировую террористическую арену, опять-таки стирая различия между так называемым внутренним и международным терроризмом. В начале января 2020 года ФБР арестовало нескольких мужчин, подозреваемых в принадлежности к международной неонацистской организации The Base. В числе арестованных был и Патрик Мэтьюз – вербовщик группировки. Ранее Мэтьюз нелегально прибыл в Соединенные Штаты из Канады после того, как его выгнали из канадской армии за пропаганду белого расизма{70}. Мэтьюз использовал свой армейский опыт, который включал «начальные навыки обращения с взрывчатыми веществами», для обучения других членов The Base, стремившихся развязать расовую войну{71}. Конечно, тенденции приходят и уходят, а некоторые события можно рассматривать как закономерный результат игнорирования проблем, копившихся на протяжении десятилетий. Митинг под лозунгом «Объединим правых», проходивший в мае 2017 года в Шарлотсвилле, штат Вирджиния, стал поворотным моментом в общественной жизни Соединенных Штатов{72}. Насилие на расовой почве существует столько же, сколько и сами Соединенные Штаты, но мероприятие в Шарлотсвилле показало, как согласованно действовали различные группы, организуя митинг и объединяя митингующих. Используя платформы социальных сетей и твердо веря в то, что они становятся общественно-политической силой, с которой государству следует считаться, сторонники белого расизма смогли провести митинг, объединивший и мобилизовавший разрозненные группы и представивший общественности новое (и гораздо более молодое) лицо сторонников превосходства белой расы.

Перед нами стоят серьезные задачи. Как разобраться в описанных выше событиях и противоречиях? Как изучать отличающийся растущим разнообразием феномен терроризма в быстро меняющемся мире, не говоря уже о том, чтобы понять психологию тех, кто в него вовлечен, если мы даже не можем договориться о том, что именно следует называть терроризмом? Слово «терроризм» имеет ярко выраженную негативную окраску – возможно, было бы проще нажать кнопку перезагрузки и придумать какое-то более нейтральное наименование рассматриваемого явления. «Политическое насилие» или «насильственный экстремизм» – вот, к примеру, два термина, которые можно трактовать в более широком смысле. Анализируя серийные убийства, массовые расстрелы, перестрелки в школах и теракты, совершенные отдельными лицами, судебный психолог профессор Клэр Аллели использует термин «крайняя форма насилия»{73}. Как бы то ни было, хорошее определение терроризма – это определение, позволяющее без труда установить, какие преступления нельзя классифицировать как теракты. Каждый ученый, занимающийся исследованием терроризма, должен досконально разобраться в том, что именно входит в это понятие. Если говорить точнее, существуют сотни различных определений терроризма, но это не значит, что у нас отсутствует общее представление об этом феномене. Хотя все определения различаются формулировками, акцентами и количеством слов, большинство из них схожи в главном: они указывают, что терроризм – это угроза насилия или применение насилия в отношении гражданских лиц (или нонкомбатантов) во имя какой-либо глобальной, масштабной цели. Если мы придем к согласию хотя бы по поводу этого общего определения (и будем правильно и к месту его использовать), то в изучении терроризма наметится существенный прогресс.