Как трудно бывает отличить преувеличение симптомов от их фабрикации, так может быть чрезвычайно сложно вычленить симптомы FII в тех случаях, когда они сосуществуют наряду со скрыто протекающим органическим заболеванием. В таких случаях очевидна сложная взаимосвязь между фактическими и индуцированными симптомами, обманом, правдой и психологическими потребностями матерей, использующих и повреждающих физические тела своих детей. И такая взаимосвязь в еще большей степени затрудняет обнаружение фальсификации и намеренного индуцирования симптомов болезни. Сложность психосоматических проявлений у ребенка и запутанные отношения между ним и его матерью приводят к тому, что выявление и лечение FII в подобных случаях весьма проблематичны.
Хотя заболевания детей, подвергшихся насилию, обусловленному FII, часто связаны с респираторными, неврологическими инфекционными, желудочно-кишечными и гематологическими проблемами, существует более 100 симптомов, которые связывают непосредственно с данным синдромом (Parnell, Day, 1998; Schreier, Libow, 1993). Наиболее распространенными искусственными симптомами, связанными с ним, являются судороги, кровотечение, апноэ, диарея, рвота, лихорадка, сыпь (Rosenberg, 1987), а также летаргия (Schreier, Libow, 1993).
Было отмечено, что, когда такие матери создают ложные симптомы теми способами, которые врачу бывает трудно вообразить, они могут быть весьма изобретательными и склонными к обману. Попытка сопоставить текущее состояние ребенка с предыдущими медицинскими записями может дать важные подсказки касательно природы необъяснимого заболевания, указывая на обширную историю медицинских консультаций и даже на свидетельства фабрикования и намеренного индуцирования симптомов в прошлом;
Письменные медицинские отчеты могут содержать свидетельства ложной истории болезни ребенка или семьи, преувеличения тяжести состояния здоровья ребенка, преувеличения заявлений врача относительно состояния здоровья ребенка, записи о симптомах, которые никогда не возникали в реальности, свидетельства поддельных или имитируемых симптомов и фактической индукции симптомов. Трудно провести различие между преувеличением и фабрикацией, равно как и различить имитацию и индуцирование, рассматривая только представленные симптомы или только медицинские отчеты. Искусственно вызванные симптомы, как правило, гораздо труднее обнаружить, в особенности потому, что их индуцирование имеет тенденцию вызывать реальные физиологические состояния.
Риск того, что специалисты воспримут всерьез искусственно предоставленную матерью картину состояния якобы больного ребенка, велик, поскольку предполагается, что всегда существует вероятность оставить действительно больного ребенка без лечения, тем самым серьезно навредив ему. Специалист обязан принять меры. В тех случаях, когда мать искусственно воспроизводит симптомы, что приводит к ненужному и интрузивному медицинскому вмешательству, она привлекает занимающих нейтральную позицию профессионалов к разрушительной игре, в которой медицинские знания и инструменты лечения становятся оружием, наносящим урон беззащитным детям.
Подобное поведение матери имеет четкие параллели с типом самоповреждения, проявляющимся в синдроме Мюнхгаузена, при котором пациент вводит в заблуждение медицинских работников тем самым заставляя их проводить болезненные медицинские вмешательства, иногда включающие хирургические процедуры. При этом с точки зрения прямого самоповреждения пациент пассивен, однако для достижения этого самоповреждения он манипулирует третьей стороной. Такой третьей стороной часто становится человек, которого в отчете Королевского колледжа определяют как «обманутый врач» и который становится центральной стороной процесса. При формулировании бессознательных побуждений, приводящих к фабрикации заболевания либо к искусственному его инициированию, я также рассматриваю символическое значение образа «одураченного», обманутого и кастрированного врача, которого делают неспособным выполнять его важную роль.
Понимание динамики сфабрикованного или искусственно вызванного заболевания