Психология женского насилия. Преступление против тела

К женщинам, убивающим своих собственных детей, можно проявить некоторое сочувствие, если очевидно, что они сами страдают от содеянного ими, однако, если присутствуют мотивы мести либо наказания, то это снисхождение возможно в значительно меньшей степени. Женщины, которые убивают чужих детей, обычно воспринимаются как зло. Даже когда женщины явно психически больны, как в недавнем случае Андреа Йейтс из Техаса, которая убила всех своих пятерых детей, табу на материнский инфантицид может помешать пониманию ситуации. Йейтс отбывает пожизненное заключение за совершение деяния, без сомнения, являющегося поступком глубоко психически больного человека (Spinelli, 2004), и так происходит из-за того, что законодательство США не позволяет признать инфантицид преступлением. Спинелли, судебный психиатр, описывает общественную реакцию на подобные преступления следующим образом:

Материнский инфантицид, или убийство ребенка матерью на первом году его жизни, является предметом как требующим настоятельного внимания, так и отталкивающим. Убийство невинных вызывает боль, гнев и ужас. Это преступление. Это требует возмездия. Это закон. Тем не менее преступник, совершивший это деяние, часто является также и жертвой, и признание этого приводит к парадоксальному резонансу. На одной чаше весов находится образ беззащитного младенца, убитого человеком, от которого зависело его выживание. На другой — образ матери, сумасшедшей и заключенной в тюрьму за преступление, немыслимое для многих.

(Spinelli, 2004, р. 1548)

По иронии судьбы в трагическом деле «Йейтс против Техаса» присутствовало несколько повлиявшим на него ключевых факторов риска, отслеживание которых, если бы на них обратили внимание, вполне могло бы предотвратить последующие многочисленные случаи инфантицида. В них входит факт предшествовавшего психического заболевания Йейтс, история ее родов и то, что ее психическое заболевание протекало в форме депрессии, суицидальных мыслей и психоза, следовавших за рождением каждого ребенка. Например, после двух последних беременностей она четыре раза была госпитализирована в психиатрическую больницу. Кроме того, психиатрические заболевания были и у членов ее семьи, при этом ей не были предложены наблюдение и поддержка после выписки домой, где она была главным опекуном для своих пятерых детей в возрасте от 6 месяцев до 7 лет и своего больного пожилого отца.

Йейтс попала в поле зрения психиатрическим служб после рождения первого ребенка, Ноя, когда пережила свой первый психотический эпизод. Она жила в переоборудованном автобусе «Greyhound» и выражала твердые религиозные убеждения психотического характера, включавшие веру в то, что она ощущала присутствие сатаны в своем доме. Женщина была убеждена, что и сама была сатаной на момент совершения преступлений. И хотя она поставила полицию в известность о том, что сделала, по «правилам Макнотена», было признано, что отличать «правильное от неправильного» она была способна, и это послужило основанием для предъявления ей обвинения в Техасском суде.

При анализе этой трагедии Спинелли описывает трудности в выявлении, лечении и профилактике послеродового расстройства и инфантицидных тенденций в психиатрической системе, где послеродовое расстройство не нашло своего отражения в DSM-IV Американской психиатрической ассоциации (АРА, 1994) в виде отдельной дискретной категории, а инфантицид не рассматривается как особый вид преступления, связанный с этой болезнью (Spinelli, 2004). Далее я аргументированно доказываю, что концептуальная подоплека данной неспособности выявить факт инфантицида и идентифицировать послеродовое расстройство, представляющие собой серьезный риск для здоровья детей, зиждется на отказе верить в деструктивность, на которую способны матери. Сентиментальные понятия о материнстве питают этот опасный уровень отрицания.