Психопатология обыденной жизни. О сновидении

В рамках этого изложения я могу ответить на поставленные вопросы лишь субъективно, т. е. на основании моего личного опыта. К сожалению, должен признаться, что принадлежу к числу тех недостойных, в чьем присутствии духи прекращают свою деятельность и все сверхчувственное улетучивается. Так что я никогда не имел случая пережить лично что-либо, способное дать повод к вере в чудеса. Как и у всех людей, у меня бывали предчувствия и случались несчастия, однако они не совпадали друг с другом, и потому за предчувствиями не следовало ничего, а несчастья приходили без предупреждения. Когда в молодые годы я жил один в чужом городе[224], то нередко слышал, как дорогой мне голос вдруг окликал меня по имени; я отмечал себе миг каждой галлюцинации, чтобы затем, беспокоясь о родных, спросить у них, что случилось в это время. Не случалось ничего. Зато впоследствии мне привелось преспокойно, ничего не ощущая, работать с больными в пору, когда мое дитя едва не умерло от кровотечения. Из числа тех предчувствий, о которых сообщали мои больные, также ни одно не подлежит признанию за реальное явление. Однако не стану скрывать, что за последние несколько лет неоднократно переживал опыт, который можно истолковать как пример телепатической передачи мыслей.

Вера в вещие сны насчитывает много приверженцев, ибо в ее пользу говорит то обстоятельство, что многое на свете и вправду происходит впоследствии именно так, как было предварительно сконструировано во сне желанием[225]. Но тут мало удивительного; обыкновенно между сном и явью нетрудно выявить глубокие различия, которых охотно не замечаешь в своем доверии ко сновидению. Прекрасный пример действительно пророческого сна представился вследствие дотошного анализа одной образованной и правдивой пациентки. По ее словам, однажды ей приснилось, что она встретила своего бывшего друга и домашнего врача около какой-то лавки на такой-то улице. Когда она на следующее утро пошла во внутреннюю часть города, то на самом деле встретила этого человека в том самом месте, о котором говорилось во сне. Надо отметить, что далее не произошло никаких событий, в которых могло бы обнаружиться значение этого удивительного совпадения, а потому не стоит усматривать в нем какое-либо предзнаменование.

Тщательными расспросами я установил, что эта дама не вспоминала о своем сне в ближайшее после той ночи утро – еще перед прогулкой. Она ничего не могла возразить против такого изложения дела, которое устраняло из него все чудесное и оставляло только занятную психологическую задачу: как-то утром она шла по известной улице, встретила близ одной лавки старого домашнего врача, и при встрече у нее создалось убеждение, что в ту ночь ей приснилась эта встреча на том же месте. При помощи анализа можно было бы с большей или меньшей достоверностью установить, каким образом она пришла к этому убеждению, которое, вообще говоря, нельзя не счесть до известной степени правдоподобным. Встреча на определенном месте после предварительного ожидания носит на себе все признаки свидания. Старый домашний врач воскресил в ней воспоминания о минувших временах, когда встречи с третьим лицом, которое дружило также и с этим врачом, были для нее полны значения. С этим господином она с тех пор поддерживала отношения и накануне мнимого сна тщетно его ждала. Если бы я мог сообщить подробнее о связанных с этим делом фактах, мне было бы проще показать, что иллюзия пророческого сна при виде друга прежних лет равносильна такого рода заявлению: «Ах, доктор, вы напомнили мне теперь о минувших годах, когда мне никогда не приходилось, назначив N свидание, напрасно его ожидать».