Психопатология обыденной жизни. О сновидении

Некий больной, чье психоаналитическое лечение было прервано летними вакациями в ту пору, когда он еще сопротивлялся и чувствовал себя нездоровым, положил связку ключей на обычное место – так он подумал, – раздеваясь перед сном. Потом ему вспомнилось, что утром понадобятся кое-какие вещи – а завтра наступал последний день лечения и день выплаты гонорара; так что он полез в письменный стол, где также держал деньги. Увы, ключи куда-то запропали. Он принялся тщательно, все сильнее досадуя, обыскивать свою крохотную квартирку, но поиски были безуспешными. Осознав, что пропажа ключей является симптоматическим актом – то есть что она далеко не случайна, – пациент разбудил слугу, дабы продолжить розыск в присутствии «незаинтересованного лица». Так минул еще час, после чего тщетные поиски все-таки прекратились. На следующее утро пациент срочно заказал новые ключи. Двое приятелей, которые приехали вместе с ним в экипаже накануне, припомнили, что будто бы что-то звякнуло на мостовой, когда он вылезал. Значит, он выронил ключи из кармана на улице… Вечером слуга с торжествующим видом вручил ему пропавшую связку. Та нашлась между толстой книгой и тонкой брошюрой, сочинением одного из моих учеников, которую пациент намеревался прочитать на вакациях. Иными словами, ключи лежали там, где никому бы не взбрело в голову их искать. Для него, во всяком случае, они были словно невидимы. Подсознательная ловкость, с которой объект прячется по скрытым, но могущественным мотивам, сильно напоминает «сомнамбулическую уверенность». В данном случае мотивом, как нетрудно догадаться, была досада на перерыв в лечении и на необходимость расставаться с крупной суммой, хотя пациент еще не чувствовал себя выздоровевшим.

8) По рассказу Брилла (1912), некоего мужчину «жена подталкивала к исполнению социальной функции, к которой он сам не испытывал ни малейшего интереса… Поддавшись на уговоры жены, он начал было облачаться в выходной костюм, но тут подумал, что стоило бы побриться. После бритья он вернулся к шкафу – и обнаружил, что тот заперт. Несмотря на длительные и тщательные поиски, ключ не находился. В воскресенье вечером слесарей было не вызвать, так что выход в люди пришлось отложить. На следующее утро шкаф вскрыли, и ключ оказался внутри. Судя по всему, этот мужчина неосознанно положил ключ в шкаф и захлопнул дверцу. Он уверял меня, что никаких сознательных намерений на сей счет у него не было, но мы с ним оба знали, что ему не хотелось наносить тот визит. Посему за пропажей ключа скрывался очевидный мотив».

Эрнест Джонс (1911) замечал о себе, что за ним водится привычка терять трубку, когда он курит слишком часто и его здоровье начинает от этого страдать. Трубка обнаруживается во всех тех местах, где ей никак не положено быть и куда ее обычно не кладут.

9) Безобидный пример признания мотивировки приводит Дора Мюллер (1915).

«Фройлейн Эрна А. сказала мне за два дня до Рождества: “Представляете, вчера вечером я достала из пакета и съела кусок имбирного пряника, хотя сама собиралась предложить угощение фройлейн С., – приятельнице матери, – когда та придет пожелать мне спокойной ночи. Я не особенно хотела есть, но все равно решила полакомиться. Позднее, когда фройлейн С. пришла, я потянулась убрать пакет со стола, но его там не было; тогда я поискала в комнате и нашла пакет в шкафу. Выходит, я его спрятала, сама о том не ведая”. В анализе нет необходимости; рассказчица сама верно изложила последовательность событий. Побуждение приберечь пряник для себя, вроде бы успешно вытесненное, вернулось в качестве автоматического действия, каковое, в свою очередь, было отменено последующим сознательным актом».

10) Сакс описывает, как посредством такого же припрятывания однажды избежал необходимости трудиться: «В прошлое воскресенье я раздумывал некоторое время, стоит ли поработать или лучше прогуляться и зайти в гости; после непродолжительной борьбы я принял решение в пользу первого. Прошло около часа, и я заметил, что писчей бумаги почти не осталось. В ящике стола должна была лежать пачка бумаги, я нарочно кладу ее туда много лет, но все мои попытки найти эту пачку к успеху не привели – ее не было ни в письменном столе, ни в других местах, ни среди старых книг, ни среди писем, и так далее. В итоге мне пришлось прервать работу и выйти из дома. Вечером, по возвращении домой, я присел на диван и рассеяно уставился на книжный шкаф у противоположной стены. Мое внимание привлекла некая коробка, и я вспомнил, что давно в нее не заглядывал. Я открыл эту коробку: сверху в ней лежала в кожаной обертке пачка писчей бумаги. Лишь когда я достал ее и собирался отнести в ящик письменного стола, мне пришло на ум, что это та самая пачка, которую я тщетно проискал полдня! Здесь нужно добавить, что меня не назовешь чрезмерно скрупулезным человеком, но с бумагой я обращаюсь осторожно и храню все листки, которые еще можно использовать. Видимо, это обыкновение, подкрепленное инстинктом, и позволило мне восстановить забытое, едва мотив к забвению благополучно исчез».