Психопатология обыденной жизни. О сновидении

Когда прислуга роняет и уничтожает таким образом хрупкие предметы, то, наверное, никто не думает в первую очередь о психологическом объяснении, однако здесь тоже не лишена вероятности некоторая доля участия смутных позывов. Ничто так не чуждо необразованным людям, как способность ценить искусство и художественные произведения. Наша прислуга охвачена чувством глухой вражды по отношению к этим предметам, особенно когда предметы, ценности которых она не понимает, становятся для нее источником труда. Люди того же происхождения и стоящие на той же ступени образования нередко обнаруживают в научных учреждениях большую ловкость и надежность в обращении с хрупкими предметами, но это бывает тогда, когда они начинают отождествлять себя с хозяином и причислять себя к важным сотрудникам данного учреждения.

Добавлю здесь разговор с молодым техником, проливающий свет на действие механизма материальных разрушений.

«Некоторое время назад мне выпало с несколькими студентами трудиться в лаборатории технического института; мы ставили эксперименты по упругости, причем делали это добровольно, однако начали уже утомляться, ибо опыты неожиданно затянулись. Однажды, когда мы пришли в лабораторию, мой друг Ф. не стал скрывать своих чувств – мол, до чего же надоело терять время здесь, когда у него столько важных дел дома. Я согласился и прибавил, наполовину в шутку, подразумевая случай несколько недель назад: “Будем надеяться, что оборудование снова откажет, и мы уйдем домой раньше”. В процессе опытов Ф. отвечал за регулировку клапана на прессе, то есть осторожно приоткрывал клапан, чтобы жидкость под давлением медленно вытекала из накопителя и попадала в цилиндр гидравлического пресса. Главный из нас стоял у манометра; когда достигалось нужное давление, он громко кричал: “Стоп!” По кивку главного Ф. взялся за клапан – и повернул изо всех сил влево (а ведь все клапаны закрываются, как известно, поворотом вправо)! Тем самым внезапно на пресс обрушилось полное давление, соединительные патрубки не были на такое рассчитаны, и один из них немедленно лопнул. Для оборудования это был вполне безобидный исход, но работу пришлось остановить, а нас распустили по домам. Показательно, кстати, что потом, когда мы обсуждали этот случай, мой друг Ф. не мог припомнить моих слов, зато я помнил их отлично».

Когда случается споткнуться, оступиться, поскользнуться, это тоже не всегда нужно толковать непременно как случайное моторное действие. Двусмысленность самих этих выражений – «оступиться», «сделать ложный шаг» – указывает на то, какой характер могут иметь скрытые фантазии, проявляющиеся в потере телесного равновесия. Вспоминаю целый ряд легких нервных заболеваний у женщин и девушек после падения без травматических последствий: они рассматриваются как травматическая истерия, вызванная испугом при падении. Я уже озвучивал мысль, что связь между событиями здесь противоположная: что само падение было как бы подстроено неврозом и выражало те бессознательные фантазии сексуального содержания, которые прячутся за симптомами и являются их движущими силами. Не это ли подразумевает пословица «Когда девица падает, то [падает] на спину»?

К числу ошибочных движений можно отнести также и тот случай, когда даешь нищему золотую монету вместо меди или серебра. Объяснить подобные случаи нетрудно: это жертвенные действия, призванные умилостивить судьбу, отвратить бедствие и т. д. Если этот случай происходит с заботливой матерью или теткой и если непосредственно перед прогулкой, во время которой проявила эту невольную щедрость, она высказывала опасения о здоровье ребенка, то можно не сомневаться в значении этой якобы досадной случайности. Так акты, совершаемые по ошибке, дают нам возможность исполнять все те благочестивые и суеверные обычаи, которые (в силу сопротивления со стороны неверующего разума) вынуждены бояться света сознания.