Психопатология обыденной жизни. О сновидении

Затем он припомнил, что в раннем детстве с изумлением наблюдал за семейным врачом, который носил прямой стетоскоп под шляпой; должно быть, этот врач хотел всегда иметь свой главный инструмент под рукой, навещая больных, и ему достаточно было приподнять шляпу (часть одежды) и “вытащить его”. В детстве наш герой был сильно привязан к этому доктору; краткий самоанализ позволил установить, что в возрасте трех с половиной лет его посетила двойная фантазия о рождении младшей сестры – он мнил сестренку своей дочерью и своей матери, а также своей и дочерью врача. То есть в этой фантазии он играл одновременно мужскую и женскую роль. Далее он вспомнил, как его обследовал тот же врач, когда ему было шесть лет, и отчетливо ощутил телесную близость с врачом, прижимание стетоскопа к груди, и ритмичные возвратно-поступательные дыхательные движения. В возрасте трех лет у него нашли хроническое заболевание грудной клетки, которое потребовало повторного обследования, хотя подробности уже подзабылись.

В восемь лет он страшно удивился, когда мальчик постарше сказал ему, что у врачей принято ложиться в постель со своими пациентками. Конечно, у этого слуха имелись какие-то реальные основания; во всяком случае, все соседки, включая собственную мать субъекта, питали нежные чувства к молодому и красивому доктору. Субъект и сам не единожды испытывал сексуальное влечение по отношению к своим пациенткам, дважды влюблялся и наконец женился на одной из них. Едва ли можно сомневаться в том, что бессознательное отождествление с врачом из детства было главным мотивом для выбора медицинской профессии. Другие анализы приводят нас к предположению, что это, несомненно, самый распространенный мотив (хотя и трудно определить, насколько широко он распространен). В данном случае обусловленность была двоякой: во‑первых, врач в глазах мальчика совершенно затмевал его отца, которого сын сильно ревновал; во‑вторых, мальчик был уверен, что врачам доступны запретные темы и возможности сексуального удовлетворения.

Далее случился сон, описание которого я уже публиковал в другом месте (Джонс 1910); это сновидение носило выраженный гомосексуально-мазохистский характер. В этом сне мужчина, который как бы замещал семейного врача, нападал на субъекта с “мечом”. Меч побудил вспомнить отрывок из “Саги о Вельсунгах” в нибелунговском эпосе, когда Зигфрид кладет обнаженный меч между собой и спящей Брюнхильдой[168]. Тот же эпизод встречается и в легендах о короле Артуре и его рыцарях, которые мой пациент тоже хорошо знает.

Смысл симптоматического акта окончательно становится ясен. Наш врач поместил прямой стетоскоп между собой и своими пациентками точно так же, как Зигфрид положил меч между собой и женщиной, к которой он не должен был прикасаться. Это действие стало своего рода компромиссом, удовлетворив сразу два побуждения. Оно воплощало в воображении вытесняемое желание вступить в половую связь с каждой привлекательной пациенткой, а еще напоминало, что это желание невозможно осуществить. Так сказать, это было заклинание от соблазна.

Могу добавить, что следующие строки из “Ришелье” лорда Литтона[169] произвели на мальчика большое впечатление:

Под властью тех, кто истинно велик,
Перо всегда одолевает меч…[170]

Наш герой впоследствии стал плодовитым писателем и пользуется исключительно большой перьевой ручкой. Когда я спросил, зачем ему это нужно, он дал характерный ответ: “Мне столько нужно высказать”.

Этот анализ снова показывает, сколь глубокие каверны душевной жизни открываются взору благодаря “невинным” и будто бы “бессмысленным” действиям, а также дает понять, как рано в жизни развивается стремление к символизации».

* * *