ПСС. Том 01. Детство. Юношеские опыты

Она. Я знаю, зачмъ вы повторяете то, что уже сказали: вамъ неловко б[ыть] одному и вы видите, что мн неловко, — такъ чтобы казаться намъ занятыми вы заговорили. За это вниманіе васъ очень благодарю, но можно бы сказать что нибудь поумне». — Я. Это правда, ваше замчаніе врно, но я не знаю, отчего вамъ неловко; неужели вы думаете, что ежели вы одн, то я стану вамъ говорить такія вещи, которыя будутъ вамъ непріятны? И чтобы доказать вамъ, какъ я готовъ жертвовать своими удовольствіями для васъ, что[227] какъ мн ни пріятенъ[228] нашъ теперешній разговоръ, я стану говорить громко. Или вы начинайте. — Она. Ну, давайте!

Я только что приводилъ ротъ въ порядокъ, чтобы сказать какую нибудь такую вщь, при которой можно бы было думать объ одномъ, а разговаривать о другомъ, какъ она начала разговоръ громкій, который повидимому могъ бы продолжаться долго; но въ такомъ положеніи самые замчательные вопросы падаютъ, потому что продолжается тоть разговоръ. Сказавши по фраз, мы замолчали, попробовали еще говорить, опять замолчали. Тотъ разговоръ. Я. — Нтъ, никакъ нельзя говорить. Такъ какъ вамъ, я вижу, неловко, лучше бы, еслибъ воротился вашъ мужъ. — Она (громко). «Человкъ, гд Иванъ Ивановичъ? Попроси ихъ сюда». Ежели бы кто не врилъ, что есть такіе тайные разговоры, то вотъ доказательство.

«Я очень радъ, что мы теперь одни», продолжалъ я тмъ же способомъ разговаривать: «я вамъ замти[лъ] уже, что вы меня часто оскорбляете своимъ недовріемъ. Ежели я нечаянно дотронусь до вашей ножки своей ногой, вы сейчасъ спшите извиняться и не даете мн времени сдлать того же, когда я только что, разобравъ, что это дйствительно ваша нога, хотлъ извиниться. Я за вами не могу поспть, а вы думаете, что я неделикатенъ».

Мужъ пришелъ. Мы посидли, поужинали, поговорили и я похалъ домой въ половин перваго.

Въ саняхъ.

Теперь весна, 25-е Марта. Ночь тихая, ясная; молодой мсяцъ виднлся напротивъ изъ за красной крыши большого благо дома; снгу уже мало.

«Подавай, N!.....

Одни мои ночныя санки были у подъзда, да и Дмитрій очень хорошо и безъ возгласа лакея слышалъ, что я выхожу, потому что слышно было его чмоканье, какъ будто онъ цловалъ кого нибудь въ темнот, и которое по моимъ предположеніямъ имло цлью заставить маленькую лошадку сдвинуть сани съ камней мостовой, по которой непріятно скрипли и визжали подрза. Наконецъ санки подъхали. Услужливой лакей взялъ меня подъ локоть и повелъ сажать; ежели бы онъ не держалъ меня, я бы прямо прыгнулъ въ сани, теперь же, чтобы не оскорбить его, я пошелъ тихо и продавилъ ледочекъ подернувшейся лужи и замочилъ ноги. — «Благодарствуй, братъ». — Дмитрій, морозитъ? — Какъ же можно-съ; теперь все по ночамъ заморозки пойдутъ-съ. —

— Какъ глупо! Зачмъ я спрашиваю? — Не правда, ничего глупаго нтъ: теб хочется говорить, быть въ сношен[іяхъ] съ людьми, потому что ты веселъ. Отчего же я веселъ? За полчаса ежели бы я слъ въ сани, я бы не сталъ разговаривать. А оттого, что ты довольно хорошо говорилъ передъ отъздомъ, оттого, что ея мужъ тебя вышелъ провожать и сказалъ: «Когда жъ мы опять увидимся?» Оттого, что какъ только лакей тебя увидалъ, онъ сейчасъ встрепенулся и не смотря на то, что пахло отъ него петрушкой, онъ съ удовольствіемъ теб услужилъ. Я ему какъ то далъ полтинникъ. Во всхъ нашихъ воспоминаніяхъ середина выпадаетъ, а остается первое и послднее впечатлніе, особенно послднее. Поэтому прекрасный обычай хозяину дома провожать гостя до двери, у которой, обыкновенно устроивъ ноги винтомъ, нельзя хозяину не сказать чего нибудь любезнаго гостю; не смотря ни на какую короткость отношеній, этимъ правиломъ пренебрегать не надо. Т[акъ] н[апримръ], «когда мы опять увидимся» ничего не значитъ, но невольно [изъ] самолюбія гость переведетъ такъ: когда[229] значитъ: пожалуйста поскоре, мы значитъ: я и жена, к[оторой] тоже очень пріятно тебя видть; опять значитъ: мы нынче провели вечеръ вмст, но съ тобой нельзя соскучиться; увидимся значитъ: еще разъ намъ сдлай удовольствіе. И гостю остается пріятное впечатлніе. Также необходимо, особенно въ домахъ не хорошо устроенныхъ, гд не вс лакеи, особенно швейцаръ (это самое важное лицо, потому что первое и послднее впечатлніе), учтивы, давать денегъ людямъ. Они васъ встрчаютъ и провожаютъ, какъ человка домашняго, и услужливость ихъ, источникъ коей полтинникъ, переводишь такъ: васъ здсь вс любятъ и уважаютъ, поэтому мы стараемся, угождая господамъ, угодить вамъ. Можетъ быть, только и любитъ и уважаетъ лакей, но все таки пріятно. Что за бда, что ошибаешься? ежели бы не было ошибокъ, то не было бы........

«Аль блены обълся!.. Чоортъ!..»

Мы съ Дмитріемъ тихохонько и скромнехонько хали какимъ то бульваромъ и держимся ледочкомъ правой стороной, какъ вдругъ какой то «лшій» (Дмитрій такъ назвалъ посл его) въ карет парой столкнулся съ нами. Разъхались, и только отъхавши шаговъ 10, Дмитрій сказалъ: «вишь, лшій, правой руки не знаетъ!»