ПСС. Том 35. Произведения, 1902-1904

Марья Дмитриевна, повязанная платком и раскрасневшаяся, с засученными рукавами над белыми полными руками, стояла у доски и разрезала на кусочки такое же белое, как и ее руки, тесто.

— Хаджи-Мурат приехал, спрашивает Ивана Матвеевича, — сказал я ей, желая удивить ее.

— Да¹¹⁹⁶ не может быть, — сказала она откидываясь назад и поднимая брови.

— Стоит у крыльца.

¹¹⁹⁷— Вот-те раз. А Иван Матвеевич в канцелярии. Да зачем же он¹¹⁹⁸ приехал?

— К вам в гости, сказал я, главное, затем, чтобы видеть ее улыбку. И точно она улыбнулась, и всё стало весело. И заготовленные пирожки, и Хаджи-Мурат, и огонь под плитой, и жаркий воздух кухни — всё стало значительно, радостно, всё запело.

¹¹⁹⁹— Ну, будет¹²⁰⁰ вам врать, — сказала она. — Идите-ка лучше кликните Ивана Матвеевича.

— А им что сказать? Они у крыльца стоят.

— ¹²⁰¹Идите, зовите, а я выйду к ним, — сказала Марья Дмитриевна, опустив рукава и ощупывая рукой шпильки в своей толстой косе и самую косу. — А лихорадка как? — спросила она, все-таки вспомнив обо мне.

— Да ничего, оттрепала.

— Ах вы, бедняга. Смотрите, чтоб больше не было, — сказала она, еще раз улыбнувшись, и вместе со мною вышла на парадное крыльцо и тотчас, как с знакомыми, заговорила с приезжими, а я пошел в канцелярию. Я видел, как Хаджи-Мурат смеющимися глазами смотрел на нее.¹²⁰²

Канцелярия воинского начальника была недалеко, и я застал Ивана Матвеевича, как всегда курящего и сердито распекающего писаря.

Когда я рассказал ему, что приехал Хаджи-Мурат, он, как всегда, ничему не удивляясь, не удивился и этому,¹²⁰³ продолжая бранить писаря. Потом скрутил новую папироску, закурил, надел¹²⁰⁴ папаху и не переставая курить и ворчать¹²⁰⁵ на начальство, которое прислало ему «этого чорта», пошел к своему дому. Я пошел¹²⁰⁶ вместе с ним, желая еще посмотреть на Хаджи-Мурата, но Хаджи-Мурата на улице уже не было. У крыльца стояли только спешившись конвойные — восемь казаков и четыре горца и держали в поводу лошадей: горского офицера и белого прекрасного кабардинца Хаджи-Мурата.¹²⁰⁷ Иван Матвеевич не пригласил меня к себе, и я пошел к фельдшеру, а потом к себе.

II

Во всё время пребывания¹²⁰⁸ Хаджи-Мурата в нашей крепости я не видал его. Кроме того, что я боялся быть лишним, придя в это время к Ивану Матвеевичу, меня еще за эти дни опять оттрепала сильнейшая лихорадка.

К Хаджи-Мурату, как рассказывали, приходили за это время несколько раз лазутчики из гор, и он с ними переговаривался о своем семействе, оставшемся в горах и задержанном Шамилем.

Все в укреплении только и говорили, что про Хаджи-Мурата, стараясь хоть мельком увидать его, и даже из Грозной и Хасав-Юрта приезжали офицеры, только за тем, чтобы взглянуть на него.

Людям, не бывавшим на Кавказе во время нашей войны с Шамилем, трудно себе представить то значение, которое имел в это время Хаджи-Мурат в глазах всех кавказцев. Кроме того, что Хаджи-Мурат был самым могущественным и удалым наибом Шамиля,¹²⁰⁹ делавшим чудеса храбрости, вся его история была самая удивительная.

Сущность его истории была вот какая: аварец бедной семьи, он в 30-х годах сблизился с аварским ханом и, когда наследник Кази-Муллы, начавшего священную войну против неверных, Гамзат, предательски убил¹²¹⁰ державшихся русской стороны молодых аварских ханов, он один с братом Османом отомстил Гамзату — бросился на¹²¹¹ него в мечети и убил его, а потом поднял всю Аварию и, под покровительством русских, получив даже чин русского прапорщика, стал управлять ею.¹²¹² Но враги или завистники его донесли на него, что он хочет перейти к Шамилю, и¹²¹³ русские власти арестовали его, привязали к пушке, а потом повели¹²¹⁴ в крепость,¹²¹⁵ к генералу. Но на пути к крепости,¹²¹⁶ выбрав время и место, когда тропинка, по которой его вели, была так узка, что только один солдат держал его,¹²¹⁷ остальные же растянулись по одному, он рванулся и вместе с солдатом¹²¹⁸ бросился под кручь. Солдат убился на смерть, а он сломал ребро и ногу,¹²¹⁹ ребро залечили, а нога осталась короткая.¹²²⁰ Выздоровев, он не вернулся к русским, а ушел к Шамилю, и с тех пор¹²²¹ стал его правой рукой. Он делал чудеса смелости и удали, среди¹²²² дня врывался в города и укрепления и уводил пленных и лошадей. Так он напал на Темир-Хан-Шуру — чтобы отомстить врагу своему Ахмет-Хану, ворвался в ханство и увел его жену.

Вот этот то человек жил теперь у нас в крепости, и понятно, что все интересовались им и желали видеть его.

III