ПСС. Том 46. Дневник, 1847-1854

(11 Іюня 1851. Кавказъ. Старый Юртъ, лагерь. Ночь). Уже дней³⁷⁴ пять я живу здѣсь, и одержимъ уже давно забытой мною лѣнью. Дневникъ вовсе бросилъ. Природа, на которую я больше всего надѣялся, имѣя намѣреніе ѣхать на К[авказъ], не представляетъ до сѣхъ поръ ничего завлекательн[аго]. Лихость, которая, я думалъ, развернется во мнѣ здѣсь, тоже не оказывается. — Ночь ясная, свѣжій вѣтерокъ продуваетъ палатку и колеблетъ свѣтъ нагорѣвшей свѣчи. Слышенъ отдаленной лай собакъ въ аулѣ, перекличка часовыхъ. Пахнетъ³⁷⁵ засыхающими дубовыми и чинаровыми плетьми, изъ котор[ыхъ] сложенъ балаганъ. Я сижу на барабанѣ въ балаганѣ, к[оторый] съ каждой стороны примыкаетъ къ палаткѣ, одна закрытая, въ к[оторой] спитъ Кнорингъ (непріятный офицеръ), другая открытая, и совершенно мрачная, исключая одной полосы свѣта, падающей на конецъ постели брата. Передо мною ярко освѣщѣнная сторона бала[гана], на которой виситъ пистолетъ, шашки, кинжалъ и подштан[ники]. Тихо. Слышно — дунетъ вѣтеръ, пролетитъ букашка, покружитъ около огня, и³⁷⁶ всхлипнетъ и³⁷⁷ охнетъ около солдатъ[?].

Спать не хочется; а писать — чернилъ нѣту. До завтра. По мѣрѣ впечатлѣній дня буду писать и письма. — [Занятія на 12.] Съ 5 до 8 писать. Съ 8 до 10 купаться и рисовать. Съ 10 до 12 читать. Съ 12 до 4 отдыхъ. Съ 4 до 8 переводъ съ Англійскаго. Съ 8 до вечера писать. Продолжать дѣлать гимнастику. Счетную книгу и франклиновскую.

[12 июня.] 11 Іюня. Всталъ поздно, разбудилъ меня Николинька приходомъ съ охоты. — Я³⁷⁸ ищу все какого-то расположенія духа, взгляда на вѣщи, образа жизни, котораго я ни найдти, ни опредѣлить не умѣю. — Хотѣлось бы мнѣ больше порядка въ умственной дѣятельности, больше самой дѣятел[ьности], больше вмѣстѣ съ тѣмъ свободы и непринужденности. Вчера я почти всю ночь не спалъ, пописавши дневникъ, я сталъ³⁷⁹ молиться Богу. — Сладость чувства, которое испыталъ я на молитвѣ: передать невозможно. Я прочелъ молитвы, которыя обыкновенно творю: Отче, Богородицу, Троицу, Милосердiя Двери, воззваніе къ Ангелу хранителю и потомъ остался еще на молитвѣ.³⁸⁰ Ежели опредѣляютъ молитву просьбою или благодарностью, то я не молился. — Я желалъ чего-то высокаго и хорошаго; но чего, я передать не могу; хотя и ясно сознавалъ, чего я желаю. — Мнѣ хотѣлось слиться съ Существомъ всеобъемлющимъ. Я просилъ Его простить преступленiя мои; но нѣтъ, я не просилъ этаго, ибо я чувствовалъ, что ежели Оно дало мнѣ эту блаженную минуту, то оно простило меня. Я просилъ и вмѣстѣ съ тѣмъ чувствовалъ, что мнѣ нечего просить, и что я не могу и не умѣю просить. Я благодарилъ, да, но не словами, не мыслями. Я въ одномъ чувст[вѣ] соединялъ все, и мольбу, и благодарность.³⁸¹ Чувство страха совершенно изчезло. — Ни однаго изъ чувствъ Вѣры, надежды и любви я не могъ бы отдѣлить отъ общаго чувства. Нѣтъ, вотъ оно чувство, которое испыталъ я вчера — это любовь къ³⁸² Богу. — Любовь высокую, соединяющую въ себѣ все хорошее, отрицающую все дурное —

Какъ страшно было мнѣ смотрѣть на всю мелочную — порочную сторону жизни. Я не могъ постигнуть, какъ она могла завлекать меня. Какъ отъ чистаго сердца просилъ я Бога принять меня въ лоно свое.³⁸³ Я не чувствовалъ плоти,³⁸⁴ я былъ одинъ духъ.³⁸⁵ Но нѣтъ! плотская — мелочная сторона опять взяла свое, и не прошло часу, я почти сознательно³⁸⁶ слышалъ голосъ³⁸⁷ порока, тщеславія, пустой³⁸⁸ стороны жизни; зналъ, откуда этотъ голосъ, зналъ, что³⁸⁹ онъ погубитъ мое блаженство, боролся и поддался ему.³⁹⁰ Я заснулъ,³⁹¹ мечтая о славѣ, о женщинахъ; но я не виноватъ, я не могъ. —

Вѣчное блаженство здѣсъ невозможно. Страданія необходимы. Зачѣмъ? не знаю. И какъ я смѣю говорить: не знаю. Какъ смѣлъ я думать, что можно знать³⁹² пути Провидѣнія. — Оно³⁹³ источникъ разума, и разумъ хочетъ постигнуть.........³⁹⁴Умъ теряется въ³⁹⁵ этихъ безднахъ премудрости, а чувство боится оскорбить Его. — Благодарю Его зa минуту блаженства, которая показала мнѣ³⁹⁶ ничтожность и величіе мое. Хочу молиться; но не умѣю; хочу постигнуть; но не смѣю — предаюсь въ волю Твою! Зачѣмъ писалъ я все это? Какъ плоско, вяло, даже безсмысленно выразились чувства мои; а были такъ высоки!! Утро я провелъ довольно хорошо, немного лѣнился, солгалъ, но безгрѣшно. Завтра напишу письмо Загоскиной, хотя черновое. Рисовалъ не тщательно. Вечеромъ любовался облаками. Славные были при захожденіи солнца облака. — Западъ краснѣлъ, но солнце было еще на разстояніи сажени отъ горизонта. Надъ нимъ вились массивныя, сѣропунцовыя облака.³⁹⁷ Они неловко какъ то соединялись. Я поговорилъ съ кѣмъ-то и оглянулся: по горизонту тянулась сѣро-красная темная полоса, окончивавшаяся безконечно-разнообразными фигурами: то склонявшимися одна къ другой, то расходившимися, съ свѣтло-красными концами. — — —