ПСС. Том 55. Дневники и записные книжки, 1904-1906 гг.

14) Жизнь, усиліе жить только въ одномъ, въ сознаніи себя духовнымъ существомъ въ этомъ вещественномъ, т. е. раздѣленномъ на отдѣльныя существа, мірѣ. Духовное существо не имѣетъ страстей, желаній и потому сознаетъ свое единство со⁹⁸⁵ всѣмъ. A сознаніе единства съ существами міра — это любовь.

5 Сент. 1906. Я. П.

Ужасно грустно. Жалко ея. Великія страданія и едва ли не напрасныя. Не знаю, грустно, грустно, но очень хорошо.

15 Сент.

Здоровье С[они] хорошо. Видимо, поправляется. Много пережито. —

Кончилъ и статью, и о землѣ, и нача[лъ] письмо китайцу, все о томъ же.

Хочется писать совсѣмъ иначе. Правдивѣе. Записывать много есть чего. Но не буду нынче. Ѣздилъ далеко въ лѣсъ по мятели. Состояніе не бодрое, но хорошее, доброе. До завтра.

24 Сент. 1906.

Кончилъ всѣ начатыя работы и написалъ предисловіе къ Г[енри] Дж[орджу]. Послѣднее время б[ылъ] несовсѣмъ здоровъ желудкомъ, и мало и лѣниво думается. Началъ Кр[угъ] Чт[енія], но лѣниво идетъ и не хорошо. Даже нынче кажется, что не могу. ⁹⁸⁶Написалъ ядовитое письмо въ отвѣтъ на запросъ о пріѣздѣ Англичанъ и радъ, что не послалъ. Вотъ этого-то нѣтъ во снѣ: нѣтъ нравственнаго усилія. Такъ, нынче видѣлъ длинный сонъ, и не помню, о чемъ, солгалъ и потомъ вспомнилъ, что не надо было лгать, но не могъ удержаться. На яву же всегда можно удержаться. И въ этомъ вся жизнь и отличіе бдѣнія отъ сна.

Записать надо:

1) Въ нашемъ мірѣ считается несомнѣннымъ добромъ, главнымъ дѣломъ, ради к[отораго] можно пожертвовать всѣмъ остальнымъ, увеличеніе, продленіе жизни. Но это неправда: главное дѣло, к[отором]у можно и должно жертвовать всѣмъ, нетолько продленіемъ, но и всей жизнью, это то, чтобы жизнь была добрая, согласная съ волей Бога. Это ужасное, вреднѣйшее суевѣріе.

2) Отъ этого, отъ того, что большинство людей признаетъ продленіе жизни самымъ важнымъ дѣломъ, и происходитъ то, что смертная казнь считается самымъ страшнымъ наказаніемъ. Для человѣка, полагающаго свое главное дѣло въ доброй жизни, а не въ продленіи ея, смертная казнь должна представляться столь же смѣшнымъ наказаніемъ, какъ лишеніе чиновъ, орденовъ и дворянскаго достоинства.

3) Я могу общаться душею только съ человѣкомъ, к[оторый] признаетъ высшій законъ Бога и обязанность повиноваться ему.⁹⁸⁷ Или, что тоже самое, сознаетъ божественность своей природы, т. е. высшее свойство⁹⁸⁸ любви ко всему, основой своей жизни.

4)⁹⁸⁹ Молиться значитъ стать въ исключительное отношеніе къ одному Богу. И потому молитва возможна только тогда, когда ты прервалъ всякія отношенія къ людямъ. Это можетъ быть и среди людей, когда забылъ про нихъ; но естественнѣе всего, когда ушелъ въ клѣть, т. е. въ уединеніе.

5) Записано: внушеніе не есть ли сознаніе. Не помню. Постараюсь вспомнить. Да. Думаю, что внушеніе, т. е. не тѣлесная, духовная передача чувствъ, желаній, побуждений къ дѣятельности, есть указаніе на то, что духовная сущность всѣ[хъ]⁹⁹⁰ существъ одна и таже въ разныхъ степеняхъ близости: блохѣ, мухѣ не могу передать и получить (получить отчасти могу); мыши, курицѣ почти могу; собакѣ, лошади могу, и вполнѣ могу получить и передать человѣку. Свойство внушенія, какъ дѣятельное, такъ и страдательное, есть проявленіе единства⁹⁹¹ духовнаго начала, кот[орое] я знаю въ формѣ сознанія.

6) Пространство разъединяетъ, время соединяетъ. Если бы не было времени, и всѣ существа (отдѣльныя) были бы распредѣлены въ пространствѣ, они не могли бы имѣть общенія (не было бы движенія). Но какъ только открывается постоянно новое состояніе существъ, то есть возможность общенія всего со всѣмъ. (Дурно выражено, но je m’entends.)⁹⁹²Къ этому же слѣдующія двѣ мысли. Именно:

7) Въ старости особенно ясно чувствуется преходящесть жизни, чувствуется, что ты и все на свѣтѣ ни мгновеніе не остается такимъ, какъ было: прутъ — дерево, зеленя — рожь, жеребенокъ — старый меренъ, ребенокъ — дряхлая старуха..... И все это измѣняется въ связи со мной, съ моими измѣненіями.

8) Все открывается, открывается, пока живешь, однимъ и тѣмъ же постепеннымъ темпомъ. Но наступаетъ смерть, и или перестаетъ открываться то, что открывалось, или перестаетъ видѣть тотъ, кому открывалось. Тотъ же, кому открывалось, не можетъ не остаться, п[отому] ч[то] все, что было, было только п[отому], ч[то] онъ былъ. Онъ одинъ есть.