Псы господни

Оружие, средства выживания, документы, транспорт, пища, вода – так его учили. В глубоком тылу никто не будет тебя снабжать, ты должен будешь сам позаботиться о себе. Оружие – две «Беретты-12» и до боли знакомый автомат Калашникова, запасных магазинов, конечно же, нет. Автомат он забросил себе на спину, от одной из «беретт» отсоединил магазин. Автомобиль – внедорожник британского производства, полностью исправен – подойдет. Если и нет – он успеет скрыться в лесу…

У него не было приказа делать такое – пока не было. Но эти существа просто не оставили ему другого выбора…

Переключил «беретту» на автоматический огонь – он стрелял из нее и знал, что в режиме автоматического огня она исключительно устойчива. Держа оружие наготове, он пинком открыл дверь, и существа в черных капюшонах, завороженные видом проливающейся во имя их Господина крови, не сразу поняли, что происходит.

– In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen![8] – выкрикнул брат Витторио и открыл огонь…

Лейтенант, граф Сноудон, успел к самому шапочному разбору.

В отличие от брата Витторио, он не был в этом лесу днем, не знал, что впереди, не наметил дороги – и потому продвигался намного медленнее. Он вышел на кромку леса как раз в тот момент, когда брат Витторио расправился с последним из стражей, охранявших сатанинское сборище. Увидев происходящее, лейтенант счел благоразумным оставаться в лесу и посмотреть, что будет дальше. Оружия у него не было – а у этого человека оно явно было.

Он увидел, что этот человек действует весьма профессионально, он делает ровно то же самое, что сделал бы он сам. Прежде всего, он собрал оружие – никакое оружие не бывает лишним. Потом проверил, исправна ли ближайшая машина – для обеспечения отхода. Потом – держа наготове автомат, подошел к двери здания, которое графу показалось похожим на церковное, вышиб дверь и с порога открыл автоматный огонь. Граф Сноудон решил, что его намерение оставаться в тени и не ввязываться в непонятную разборку было самым верным…

И тут он увидел, как кто-то в черном метнулся от здания к лесу…

Перепрыгивая через залитые кровью тела, послушник ринулся к окну, на ходу меняя магазин в автомате. В отличие от «калашникова» «беретта» была ему мало знакома, его руки были поставлены на совсем другое оружие, с другим способом присоединения магазина, с другим расположением переводчика – предохранителя, с другим расположением рукоятки затвора. Именно поэтому он потерял пару секунд при перезарядке, и одному из нечестивых… удалось вывалиться в разбитое окно. Подскочив к окну, он дал длинную очередь вслед, но вряд ли попал, и искать теперь эту тварь в лесу было занятием безнадежным…

Как бы то ни было, эти существа уже никому не причинят зла.

Он подошел ближе к девушке, распятой на сатанинском пятиконечном кресте. Она была еще жива, но на последнем издыхании. Существа вскрыли ей вены на руках и на ногах, чтобы выпустить всю кровь. Эта кровь нужна была их Господину, она же собиралась ими и использовалась в ритуалах малого сатанинского причастия, когда невозможно провести полное сатанинское служение с принесением человеческой жертвы. Они пили вино с кровью и ели гости с кровью, тем самым причащаясь зла…

Послушник Витторио закрыл ей глаза и прочел над умирающей положенную молитву. Из кармана он достал небольшой медный крест и положил ей на грудь, складным ножом он рассек путы, связывающие эту девушку, чтобы та могла умереть свободной. Помочь ей было уже ничем нельзя, но все же она могла умереть как создание Божие, а не как животное на бойне. Спасение души – многим важнее спасения бренного тела.

Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis. Requiestcant in pace. Amen.

С ее убийцами он уже рассчитался и молитву по ним читать не собирался. Им все равно не попасть в рай, они предстанут перед своим Господином и узнают, сколь горяча сковорода. Все, о чем он сожалел – так это то, что ему удалось прервать их жизненный путь только сейчас и они успели совершить то зло, которое совершили…

Держа наготове автомат, он вышел на улицу, осмотрелся. Над развалинами замка и старой заброшенной церковью висела луна – лукавый символ подземелья. Ему хотелось выпустить очередь в это равнодушное светило, но он сдержался. Вместо этого он достал из «Рейндж-Ровера» ломик и начал вскрывать припаркованные машины…

В «Ламборгини» ему ничего не удалось найти, но в «Майбахе» он нашел девятилитровую канистру с маслом, а в одной из «Ланчий» еще лучше – двадцатилитровую канистру и шланг. Это было все, что ему было нужно…

Он открыл все бензобаки машин и под заунывный вой сигнализации заполнил обе канистры – двадцатилитровую и девятилитровую, из которой он вылил масло. Он зашел обратно в церковь и разлил бензин по телам существ, убитых его рукой. Выходя – чиркнул спичкой и бросил ее назад…