Псы войны. Гексалогия (СИ)

   - Ты видишь, что тут творится,- огорчённо произнёс Шеннон. - Я могу тебе дать только Азата и его парнишку. Как видишь, сам я с похорон уйти не смогу.

   - Хорошо, сайя. Я сам справлюсь...

   Когда Бомоко ушёл, Шеннон почувствовал себя нехорошо. Как и в прошлый раз всё поплыло у него перед глазами.

   - Что с Вами, Карло? - произнесла Изабо. Я Вам сейчас помогу. Она подала наёмнику калебас с какой-то тягучей сладкой жидкостью. Он её пил, пил, пил и не мог оторваться до тех пор, пока она не закончилась.

   - Что это? - спросил он женщину.

   - Мёд диких пчёл с тодди. Очень помогает, - деловито произнесла она, заглядывая ему в лицо. Ему вдруг захотелось притянуть и поцеловать эту женщину, но она ловко вывернулась из протянутых к ней рук и, облизав губы, как ни в чём не бывало села рядом. Шеннон решил не повторять попытку. Он слушал мерный рокот тамтама, что-то ел, что-то пил, обменивался репликами с соседями. В какой-то момент он обнаружил, что мерно качается в такт с ударами барабана. Захотелось пить, он оглянулся в поисках какого-нибудь сосуда. Чьи-то ловкие руки подали калебас. Он немного отхлебнул: в нём оказалась холодная чистая вода.

   - Как это во время, - подумал он. Повернувшись, чтобы поблагодарить, он наткнулся на хитрый взгляд Беллы.

   - Я знала, что ты этого захочешь,- прошептала она. Её длинные губы на мгновение сложились в ровный круг, за которым блестели маленькие острые зубки.

   Шеннон вновь потянулся к ней. В этот раз она не отстранилась...

   Кот проснулся в своей палатке и понял, что лежит совершенно обнажённый. Рядом никого не было. Где-то глухо продолжали звучать удары тамтама и доносится шум туземного праздника. Он повёл руками и нащупал фонарик. Так и есть: его куртка и брюки были аккуратно были сложены у входа. Рядом лежали кобура, ремень и ботинки. Он посмотрел на часы -- было без четверти двенадцать.

   - Странно,- произнёс он вслух. - Выходит я здесь всего часа три, а чувствую будто спал всю ночь.

   Он натянул на себя одежду и вылез из палатки. У входа в лагерь дежурил Азат.

   - Как дела?

   - Вы же видели, как мы пришли, сайя? Неужели не помните?

   - Нет.

   - Странно, сайя. Вы приказали мне встать на часы, лично осмотрели раненых и положили в палатке белой госпожи...

   - А где она?

   - Она уложила Вас спать, а сама ушла на праздник! С нею пошли Бомоко, Филх и Рольт.

   - Когда они ушли?

   - Не знаю, сайя. У меня нет часов. Луна была примерно вот там.

   Шеннон сориентировался. Выходило, что с момента ухода Беатрис прошло не больше полутора-двух часов.

   - Что же она творит? - произнёс вслух наёмник.

   - Кто, сайя? - переспросил Азат.

   - Неважно. Я пойду поищу наших. Когда вернёмся, сменю тебя на посту.

   - Да, сайя.

   От склада к площади, где всё ещё бушевал туземный обряд, имелся прямой проход между хижинами. Именно по нему вчера ночью убегали "пантеры" нарвавшиеся на растяжку. Поэтому Шеннон быстро дошёл до места и уселся на своём прежнем месте. Он внимательно оглядывал окружающих, но ни Изабо, ни "коммандос", ни Бомоко не увидел. К нему подсел Борот и спросил:

   - Где Ваш амулет, бвана Шеннон?

   - Какой?

   - Тот, что вечером был у тебя на руке...

   - А,- отмахнулся наёмник. - Не знаю. Слетел где-то. Может в палатке...

   - Если его сняли, то берегитесь! Вы умрёте до новой луны.

   - Это почему же?

   - Он оберегал от злых духов, что живут в твоём теле, бвана Шеннон. Теперь они вырвутся наружу. Чем быстрее наденешь этот амулет, тем меньше у них шансов съесть Вас.

   - Они всё равно меня едят, и я это знаю,- хотел ответить Шеннон, но смолчал. Он потянулся к лежащему неподалёку калебасу и припал к нему губами. В нём оказалось помбе: густое, тягучее, с противным запахом. Несмотря на отвратительный вкус, наёмник делал вид, что пьёт. Шеннон чувствал, что знахарь смотрит на него и ждёт ответа. Ему не хотелось, обсуждать эту тему с каким-то колдуном, и он продолжал глотать вязкую вонючую жидкость, только по недоразумению именуемую пивом. Так прошло ещё два часа, праздник постепенно угасал, хотя попойка кое-где продолжалась. Прихватив с собой какой-то сосуд с тодди, Шеннон пошёл в свой лагерь. Он был совершено трезв. На посту по-прежнему стоял Азат.

   - Как дела? - спросил его кот.

   - Все давно уже в лагере, сайя. Спят.

   - - И белая женщина?

   Азат кивнул.

   - Она пошла в Вашу палатку, сайя.

   - Зачем? - произнёс Шеннон. - У неё же своя?

   Азат выпучил глаза:

   - Вы же туда положили раненых!

   - Да? Не помню.

   - Я лично Вам помогал их укладывать.

   - Ладно Иди спать, а я покараулю, - произнёс Шеннон. Он протянул тодди караульному. - На, возьми. Можешь немного выпить. Остальное дай раненым.

   - Слушаюсь, сайя, - в голосе солдата проскользнула нотка удивления: во время боевых действий им было строго настрого употреблять спиртное...

   - Иди, иди, - ухмыльнулся Шеннон.

   Когда караульный скрылся за дверями склада, он стал размышлять о странном отсутствии Изабеллы и его солдат. В голову ему лезли разные мысли. После долгих раздумий, он пришёл к тому же выводу, к какому в подобной ситуации придёт большинство мужчин: "Вот сучка!"

   7. ДОЛГАЯ ДОРОГА В КЛАРЕНС