Птенчик

После продажи магазина, с которым Риккардо расстался без сожалений, он отвёз Карлу в аэропорт, предупредив, что их развод неизбежен. Она рыдала, заламывала руки, но Риккардо был непреклонен. Он отправил жену в Нью-Йорк, а сам вернулся в Деренвиль, соблазнённый обещаниями Игоря о бесплатном молочном коктейле и старой музыки, вроде Элвиса и «АВВА».

Вечером «Крабовый утёс» распух от количества детей и подростков. «День друзей», придуманный Далией, прижился и праздник проводился в закусочной ежегодно. Единственное, Мишелсы перенесли его на конец летних каникул.

– Пап, – на кухне одиннадцатилетний Олаф передал Игорю булочки для бургеров, – почему ты не сказал ему, что ваша подруга гостит у нас?

– Я сказал.

– Ты не говорил.

– Я сказал, чтобы он остался на праздник. И вообще…Отставить разговоры, иначе будешь драить палубу! – Игорь чмокнул сына в рыжую макушку.

– Есть, капитан!

Риккардо сидел у барной стойки и наблюдал за детьми, которые не отличались от тех, кто посетил «День друзей» в семьдесят седьмом: те же смущённые взгляды, ерундовые разговоры и неловкие перемещения из угла в угол. Так же, как дети «из прошлого», они разбрелись на пары, когда уже не проигрыватель, а магнитофон залил «утёс» музыкой. Игорь сдержал обещание: школьники утопали в медленном танце под «Dancing Queen».

Далия стояла у первых столиков, заведя руки за спину. На её шее поблёскивала посеребренная бабочка.

– Не почернела, – прочитал Риккардо по её губам.

Она шагнула вперёд. Он сполз со стула.

Они встретились в центре зала.

И не было этих двадцати лет.

Потому что ему снова тринадцать.

Потому что ей снова семнадцать.

Потому что всё начинается там, где заканчивается.