Птенчик

Он нагнал Карлу на перекрёстке.

– Стой! – Риккардо взял её под локоть.

Она оттолкнула его.

– Ты обманул меня!

– Я ничего тебе не обещал.

– Ты обещал разобраться в своих чувствах!

Риккардо закинул пиджак на плечо.

– Как видишь, я разобрался.

Всхлипывая Карла бежала по дороге, прикрытой снегом. Она поскальзывалась, падала, поднималась и продолжала бежать.

Риккардо не спешил. Раздираемая обидой Карла расскажет родителям (и его, и своим) и о побеге Риккардо, и о его поцелуе с Далией. Прийти одновременно с ней – значит приблизить наступление нового наказания.

<Плевать. Это того стоило>

Он постоянно касался губ, не веря, что целовал ими Далию.

Когда Риккардо вернулся домой, Феррера уже уехали.

Мать сидела за неубранным обеденным столом, склонив голову на руку. Отец стоял посередине лестницы.

– Ты наказан, – сказал он.

– Я знаю, – Риккардо повесил пиджак на стул и засобирался на кухню. Эйфория и адреналин пробудили в нём голод.

– С кем ты связался, – отец брезгливо поморщился, – с никчёмным мальчишкой и деревенской девчонкой.

Риккардо встал напротив лестницы.

– Прости, что связался с теми, кто принял меня таким, какой я есть. С теми, кто не осуждает, не смеётся надо мной. С теми, кто учит меня, если я чего-не умею, а не говорит, что я никчёмный идиот. С теми, кто разговаривает со мной, в конце концов! – он сорвался в крик.

– Они испортили тебя.

Риккардо усмехнулся.

– Когда меня избивали в школе, ты говорил, что дело во мне. Теперь, когда я могу за себя постоять, меня, оказывается, кто-то испортил.

Отец спустился на ступеньку ниже.

– Не груби.

– А то что? Запрёшь меня в психушке?

Они уставились друг на друга.

– Ты спрашивал, почему он это сделал, – спокойно продолжил отец.

– Аурелио, не надо, – попросила мать.

– Имя! У твоего старшего сына есть имя! – крикнул Риккардо.

– Он сделал это, потому что вышел из-под контроля.

Риккардо кивнул.

– Значит, пришло моё время выйти из-под контроля.

Он выпорхнул из дома.

Крышка гаража поползла вверх.

Риккардо рванул полотно. «Чудовище» обнажило зубы.

– Мистер Бенитос! – к гаражу засеменил смотритель. Отец, выскользнувший вслед за Риккардо, жестом остановил его.

Риккардо взял биту и, не отрывая глаз от «чудовища», ударил по лобовому стеклу.

Он наносил удар за ударом по автомобилю, пока не опустел от злости.

Бита выскользнула из его рук.

Отец схватил Риккардо за шиворот и завёл в дом.

– Идея сдать тебя в психушку уже не кажется такой глупой, – он пихнул Риккардо к лестнице, он завалился на ступеньки.

– А ты будешь меня навещать как Моранди? – Риккардо залился истерическим смехом, развернувшись к родителям. – Мам, ты знала, что он навещает Моранди каждую неделю? – отец проигнорировал вопросительный взгляд матери. Риккардо обратился к отцу. – Я видел его. Доктор Норвелл разрешил мне навестить Моранди. А знаешь почему? Потому что я был его любимым пациентом. Разве ты не знал, что она водила меня к психиатру, потому что была уверена, что со дня на день я тронусь умом? Не знал? – смех перешёл в визг. – Неприятно, когда с тобой не разговаривают, правда? Когда тебе лгут, скрывают, недоговаривают. НЕ ЛЮБЯТ.

– Позже поговорим, – сказал отец матери и за шиворот потащил сопротивляющегося Риккардо по лестнице. – Соскучился по брату? – прорычал, открыв дверь комнаты Моранди. – У тебя будет целая ночь, чтобы подумать о нём! – он толкнул Риккардо и запер дверь, к которой Риккардо прислонился спиной. Истерика улетучилась.

Он не заходил сюда три года. Его пугал нож (или скальпель), которым Моранди вырезал кадык у мужчины, формалин, в котором он хранил его, окровавленная одежда, – всё то, что создало воображение Риккардо, и чего не было в действительности.

В комнате была лишь кровать, на которой они валялись, когда Риккардо не мог заснуть: Моранди обманывал его, что по потолку бегают овечки, в поисках которых Риккардо пялился в потолок, пока его глаза не закрывались от усталости. Был стол, за которым Моранди учил его делать бумажные кораблики. Была стена, полностью увешанная фотографиями: Риккардо, родителей, бабушки и дедушки, снимками старой таксы и дымчатого кота, кудрявого весельчака с пухлыми щеками – Макса – лучшего друга Моранди, портретами темноволосой красавицы Сильвии – его школьной любви.

Вопреки страху Риккардо здесь не было смерти. Здесь была жизнь.

Риккардо свернулся в клубок на кровати и заплакал.

Глава семнадцатая

Расплата

3 января 1978 год

Отец притормозил у школы.

– Ты разочаровал меня, Риккардо.

Он ужесточил наказание. Рождественские каникулы Риккардо провёл не просто дома, а в своей комнате, которую запирали на ключ. Ключ хранился у матери, однако, она даже не порывалась выпустить сына. Еду ему приносили как заключённому – на подносе. А сегодняшним утром отец сказал, что они с матерью будут отвозить Риккардо в школу и забирать его оттуда сами, непрозрачно намекнув, что лично он потратит на эти поездки драгоценное рабочее время.

– Не помню, когда я не разочаровывал тебя, – Риккардо выбрался из автомобиля, отстранившись от руки желавшей приласкать его матери.