Птенцы

Тусемкович дёрнулся. И остановился. Постоянно звучащий рефрен: "а дальше что?" вызывал бешеное раздражение. Но просто хаем здесь не взять. А придумать внятный ответ... так его ж придумать ещё надо!

Боярин зло фыркнул и ушёл на бак.

Разглядывать морские просторы - занятие умиротворительное. Вот же создал Господь такую красоту!

"О, море, море,

Преданным скалам

Ты ненадолго

Подаришь прибой.

Море, возьми меня

В дальние дали

Парусом алым

Вместе с собой!".

Хотя, конечно, Тусемкович вряд ли такое споёт. И даже подумает.

Аким задумчиво посмотрел в спину ушедшему и обернулся к собеседнику, пытающемуся под шумок обглодать рыбий позвонок.

-- Ты ж вроде сыт уже? В запас наедаешься? Ладно-ладно, грызи да не торопись. Ты вот что лучше что мне скажи... А велика ли шайка твоя? Народишко-то у тебя как?

Через пару часов Лызло, с брюхом как барабан, с закрывающимися от сытости глазами, осторожно, под руки, отвели в каюту, а к Акиму подсел Дик.

-- Что-то интересное, Аким Янович?

Аким, подслеповато разглядывавший допросные листы спутников Лызлы, принесённые ему толмачом, тяжело вздохнул и вдруг озорно улыбнулся.

-- А знаш, дитятко, интересная тута, как Ванечка говорит, комбинация может случиться. Э-эх, кабы просечь до истины... Мозгов, итить ять, не хватат. Иди покудова. Тама, с верёвочками своими поиграйся.

Эскадра шла на юг, сжигая, топя и захватывая все встречаемые лайбы. Шебек не было, а всё остальное сильно уступало "шилохвостам" в скорости и боевой мощи. Уже на траверзе Дербента попался один из уцелевших ширванских бателов. После первых выстрелов там спустили паруса и выкинули за борт капитана. Три сотни простых пехотинцев и матросов не захотели идти на корм рыбам, предпочитая жизнь. Хоть бы и в рабстве у русов.

Всё это время Аким Рябина разговаривал с Лызло, с его подельниками, с некоторыми из пленных.

Аким всегда был умным. Вовсе не солдафон вроде встреченного мною когда-то деда Перуна, он и к старости сохранил способность понимать и учиться. Последнее десятилетие, с общением со "Зверем Лютым", с потоком новизней, с "дипломатическими" походами - развили это свойство. Среди прочего он усвоил "от Ванечки" методу, называемую "триангуляцией ассоциаций" или "пазл знаний". Эдакое, слегка обеспеченное систематикой, чуть приправляемое посторонними кусками инфы и поддерживаемое логикой, развитие нашего исконно-посконного: "А чего бы тут... уелбантурить?".

"Пазл - щёлкнул".

Дик взбежал на ют, оглянул эскадру. Ветер переменился. Усиливался "соровчак" - резкий, порывистый, пронизывающе неприятный северо-восточный. Корабли шли на север, сильно кренясь под порывами, глубоко зарываясь форштевнями в волны. "Шилохвосты" держали волнение нормально, а вот трофей отставал.

-- Подтекает ширванец.

Фраза, произнесённая под нос самому себе вдруг получила ответ:

-- Так кидай его нахрен.

На своём любимом месте, на правом рундуке юта сидел нахохлившийся Аким Рябина. В вечерних сумерках, закутавшийся от брызг и ветра в тёмную шубу, подобрав, как привычно в походах, под себя ноги, он был слабо различим.

-- Аким Яныч, что ж ты в темноте да на ветру сидишь? Шёл бы в покои свои. Там и теплее, и свечки горят.

-- Тама народ толчётся. Думать мешает. Ты, эта... с верёвками своими разобравши? Ну так сядь, послушай. Может, чего и умного скажешь. А то я сам на слух чего пойму. "Чтобы что-нибудь понять самому - нужно объяснить это дураку" - любит Ванечка такие мудрости заелдыривать. Слушай.

Дик присел рядом со старым боярином. Тот, невидяще глядя в тёмные серые волны, начал:

-- Вот море. Хазарское. А в ём с тыщу селений. Прибрежных. С полсотни городков, куда не только лодки рыбацкие, а и корабли торговые приходят. А корабликов-то немалое число. Между Саксином и Табаристаном в добрый год проходило четыре сотни кораблей торговых. Да ещё полстолько считай по восточному берегу да по западному. Семендир, Дербент, Бакы... На берегу сидит с десяток владетелей. Вот, вроде бы, кораблей много - владетелей мало. У каждого должно быть. Ан нет, сила морская у одного, у ширваншаха.

-- Ну, не у одного его. И у других есть.

-- Есть. Намале. Кабы они собраться могли... Под одну шапку. А так - только ширванцы. И они нам уже враги.

-- Аким Янович, я вот не пойму - чего мы им худого сделали? С чего вражда такая?

-- Х-ха. С чего... С глупости. Со страха дурного. Со сказок прабабкиных. Когда "Белый Шилохвост" в Саксин пришёл - они перепугались сильно. Предки наши, что два века тому тута безобразничали, видать, крепко им страх вбили. "Русские идут!". Ну и сожгли кораблик. Мда... Да и хрен бы с ним.

-- Не, не скажи Аким Яныч. Корабль это ж такое... такая...

-- Хрен, хрен. Вона, новых понастругали. Но, вишь ты, раз сожгли - надоть виноватых сыскать. А тута уже хан саксинский перепугался. Забоялся с ширванцами спориться. Наших - в зиндан, давай гнобить. Дурень. Не того бояться надобно. Ну, Воевода и ответил. Снёс начисто. И хана, и подханков, и ширванцев с прочими. Хитровато уелбантурил. Подкидышем. Я б до такого, прям скажу, и не додумался б. А теперя всё, теперя кровь пролита, пошла вражда.