Птенцы

Можно сравнить с радостью некоторых немцев из определённых кругов при виде разбомблённого в хлам Рура:

-- О! Теперь мы технологическое обновление проведём значительно дешевле! Старьё америкосы раздолбали. Только мусор убрать и можно новенькое. С иголочки. Строить и ставить.

Русь не была превращена в пепелище. К сожалению или к счастью - кому как нравится. Поэтому предстояло, наговорив кучу умных, вроде бы, слов, произвести точное, точечное разрушение наиболее мешающего существующего, и также точно, аккуратно создать новое.

Заранее понимая, что получится "как всегда", "шаг вперёд, три шага в стороны".

"Американцы всегда находят единственно верное решение. После того, как перепробуют все остальные". - Сэр Черчилль? Вам виднее.

Наше отличие: мы всё ещё в процессе. Перепробывания.

Черномырдин: "И те, кто выживут, сами потом будут смеяться".

И создание, и разрушение требовали массы непрерывной, ежедневной, мелкой, тщательной работы. Не лозунгов, громких призывов, деклараций, манифестаций и конституций, а - конкретно.

"Если вы хотите построить ту страну, куда будут возвращаться её сыновья и дочери, если вы хотите построить страну, у которой не будет чувства страха за будущее, то сделайте всего лишь два шага:

1. Приравняйте коррупцию к измене Родине, а коррупционеров - к предателям, вплоть до седьмого колена...

2. Сделайте три профессии самыми высокооплачиваемыми и уважаемыми. Это - военные, учителя и врачи...

И самое главное - работайте, работайте и работайте, потому как никто, кроме вас, не защитит вас, никто не накормит вас, кроме вас самих, и ваша страна нужна только вам и больше никому.

Когда это станет не просто словами и простым лозунгом, а образом вашей жизни, значит, вы добились своего...".

Это кто такое сказал? - 5-й премьер-министр Израиля Голда Меир? - Моё почтение, госпожа премьер. Все пункты - у меня каждый день прям с утра и до позднего вечера.

***

То, что никакие серьёзные изменения на "Святой Руси" невозможны снизу - я понял ещё в Пердуновке. Просто потому, что для серьёзных изменений, если без резни, нужны серьёзные деньги. А на них всегда есть охотники в виде власти.

"Нельзя выделяться из общего ряда". В каком бы ряду ты не оказался.

Ну, или ждать "революционной ситуации" с "параличом власти".

Но серьёзные изменения невозможны и сверху.

"Реформы в России - это не автомобиль. Захотел - остановился, захотел - вновь сел и поехал! Так не бывает!" - Виктор Степанович! Ваша мудрость столь велика, что доходит постепенно. И не до всех.

***

Николай I в 1842 г. на заседании Государственного совета:

"Нет сомнения, что крепостное право, в нынешнем его положении у нас, есть зло, для всех ощутительное и очевидное, но прикасаться к нему теперь было бы делом еще более гибельным".

Вот это: "есть зло", но "прикасаться к нему гибельно" - постоянное состояние российских государей. Сходно говорили Александр I и Екатерина II. Но "кокон паутины мира", оплетающий всякого правителя, не позволяет ему принимать и реализовывать существенные изменения. Конкретные десятки и сотни тысяч людей в этом "коконе", которые и головы свои положат, и чужие поотрезают, лишь бы такой новизны не было.

Соловьев: "крепостничество - это крик отчаянной страны, которая находится в экономически безвыходном положении".

Не можете найти выход в безвыходном? - Тогда остаётся "балансировать на грани", "проскочить по лезвию", "рубить хвост кошке по частям". Совершенствовать существующее, впихивать невпихуемое.

Такое эффективнее делать при молчащем, "омертвлённом" обществе.

А кто у нас в "омертвляющих реформаторах"? - А почти все: Иван III, Иван IV, Пётр I, Николай I. А кто в "животворящих"? - Екатерина II с Пугачёвщиной, Александр II с "Народной волей", Николай II с Великой Октябрьской.

Ключевский о Николае I:

"...поставил себе задачей ничего не переменять, не вводить ничего нового в основаниях, а только поддерживать существующий порядок, восполнять пробелы, чинить обнаружившиеся ветхости помощью практического законодательства и все это делать без всякого участия общества, даже с подавлением общественной самостоятельности, одними правительственными средствами; но он не снял с очереди тех жгучих вопросов, которые были поставлены в прежнее царствование, и, кажется, понимал их жгучесть ещё сильнее, чем его предшественник".

"Ничего не переменять" выглядит так:

"всем государственным крестьянам выделены собственные наделы земли и участки леса..., повсеместно учреждены вспомогательные кассы и хлебные магазины, которые оказывали крестьянам помощь денежными ссудами и зерном в случае неурожая... не только выросло благосостояние государственных крестьян, но и доходы казны с них увеличились на 15-20%, недоимки по податям уменьшились вдвое, а безземельных батраков... к середине 1850-х годов практически не осталось, все получили землю от государства".