Птичья песня

– Конечно, – обиженно сказала я статуе, – что бы он ни сделал, ты будешь на его стороне.

Я потащилась обратно. Дождь прекратился, но холмы заволок молочный туман, сливающийся с хмурым небом. Я жалела, что утром не надела балетки. Я уже несколько раз неаккуратно наступила в лужи, и кроссовки намокли.

У подножия холма я остановилась, пытаясь прикинуть, как должна идти дорога, чтобы вывести меня на другую сторону. На дереве надрывалась чёрная птичка с жёлтым клювом, ей вторили другие птичьи голоса. Меня осенило. Ведь у меня есть в этом мире свой собственный, работающий кусочек магии, спасибо интеллигентному старичку из автобуса! Пришлось снять ветровку, и я поёжилась, закатывая рукав футболки.

– Звёздочка, – тихо сказала я своей сай, неподвижно сидящей на колоске, – мне нужно найти дом Кондитера. Покажи мне дорогу.

По татуировке прошла едва заметная рябь, а в голове включился компас. Для проверки я сделала несколько шагов назад, к домикам, но чувство направления потянуло меня в обратную сторону. Я облегчённо рассмеялась, а потом сразу же расстроилась. Екатерина, ты сегодня побиваешь рекорды собственной тупости! Как можно было не додуматься до этого раньше!

Дерево зелёной ровной свечой торчало на пологом спуске с холма. Под ним стояла аккуратная белая лавочка. Покрытые островками деревьев и пересечённые тропинкой, неровные волны рельефа упирались в ряды яблонь. Посреди сада высилась белая башенка с флажком-флюгером, венчающая особняк – это и был дом Кондитера. Я смахнула со скамейки капли дождя и села, прижав колени к груди. Компас тянул меня дальше, но я сказала «спасибо», и он исчез.

Вдали за башенкой разлился белый туман, в котором едва различимо плыла верхушка следующего холма. Я опустила голову на колени и незаметно провалилась в полудрёму.

– …птичья песня выведет.

Голос вырвал меня из сна, я подскочила и непонимающе потрясла головой. Тучи разбежались, через низкие облака проглядывали куски синего неба и подмигивали лучи солнца.

Надо мной возвышался мужчина, обладатель внушительного пуза, перехваченного сиреневой атласной лентой. Как будто чтобы подчеркнуть свою комплекцию, из всех возможных фасонов он выбрал широкую рубашку белого цвета, задиравшуюся на животе и едва прикрывавшую бёдра, и узкие бордовые штаны, делавшие его ноги похожими на колбаски. Светлые кудри, искусно завитые, обрамляли одутловатое лицо с непропорционально длинным острым носом.

– Кто во сне заблудился, того птичья песня выведет, – терпеливо повторил толстяк. – Не знаете такую поговорку?

Я помотала головой. Он вперил в меня взгляд своих ярко-голубых, слегка навыкате, глаз.

– Может вы, милочка, не местная? Вы меня понимаете? – внезапно заорал он.

– Всё я понимаю, просто задремала, – немного раздражённо ответила я, и тут же тётушкин голос в голове запричитал: как можно так разговаривать со старшими, и вообще, разве так ведут светскую беседу! Но мужчина, всецело поглощённый собой, не заметил нарушения этикета.

– Это поговорка о том, что надо пореже витать в облаках.

Прозвучало обидно. Толстяк выжидающе смотрел на меня, наклонив голову так, что щека легла на покатое плечо. Я неохотно выдала версию, приближенную к правде:

– Я хотела прийти раньше, но заблудилась по пути. Пришлось возвращаться, чтобы спросить дорогу. Поэтому я устала и, как только села, сразу задремала.

– О-хо-хо, милочка, заблудились? Да ещё потом задремали? – толстяк с деланной жалостью покачал головой, а потом вдруг взвизгнул: – Да вас за это надо наказать!

Он откинул голову и залился булькающим гортанным смехом. Я не разделяла его веселья. По правде говоря, мне больше всего хотелось ударить его чем-нибудь тяжёлым, чтобы он заткнулся. Но инстинкт самосохранения, отрабатывая сегодняшний провал с колдуном, заставлял меня играть в вежливость.

– Задремала! У-ху-ху, о-хо-хо! – продолжал булькать Кондитер. – Наказать! Со всей строгостью.

Я выдавила из себя подобие улыбки.

– Вы не обижайтесь, голубушка, это я так шучу! Моя жена утверждает, что, несмотря на свой возраст, я всё ещё мальчишка в душе, большой мальчишка! – он шаловливо подмигнул, как бы говоря: «Ну вот, теперь мы сообщники!»

– Моя мама говорит, что все мужчины в душе мальчишки, – неуверенно пробормотала я, не зная, как вести эту светскую беседу.

Честно говоря, утверждение было сомнительным. Посмотреть хотя бы на Джея или на господина Туана, не говоря уже про старого учителя Тина. На мальчишку из моих новых знакомых тянет если только Рута.

Толстяк зашёлся новым приступом булькающего смеха и сообщил, что я испытываю его терпение и что за это меня тоже нужно наказать.

Я никак не могла взять в толк, что именно его смешит, однако не сомневалась, что если я проторчу тут ещё лишних десять минут, то по возвращении колдун и правда придумает мне какое-нибудь наказание.

– Я здесь по поручению…

– Знаю, знаю, – отмахнулся толстяк. – Показывай.