Птичья песня

– Рина.

Его кожа была горячей и сухой, а рукопожатие коротким и сильным, совсем не подходящим учителю литературы.

– Рад знакомству, Рина. Но… мне показалось, что тебе нужно идти.

– Это почему вы так решили? – сразу помрачнела я.

– Давай сразу перейдём на «ты», – снова улыбнулся Сет. – Я не хочу вводить тебя в заблуждение, Рина. Я знаю, на кого ты работаешь. Всё колдовское сообщество знает.

Я пожала плечами – ничего удивительного. Ведь последнее время я только и занимаюсь тем, что разношу письма.

– И нам, колдовскому сообществу, очень любопытно, – продолжал Сет. – Я увидел тебя с книгой и решил подойти. Однако эту книгу ты купила явно не для себя, значит, господин ан-Тарин ждёт, и тебе лучше не задерживаться.

Он, конечно, был прав.

– А ты тоже колдун? – поинтересовалась я на прощание.

– Да, – утвердительно кивнул Сет, – и мы обязательно ещё побеседуем.

А он может быть мне полезен, размышляла я по дороге домой. Если он не умеет перемещаться через миры, то уж точно знает кого-то, кто умеет! Я отложила эту мысль для обдумывания и ускорила шаг. На дорожке в саду, недалеко от входа, трепетали на ветру мелкие пёрышки. Под лучами низкого солнца тени от них были длинными и острыми. Я обернулась на львов. Нет, не может быть. Ведь они охотятся только в тени мира, ведь так?.. Наверное, сюда забрался уличный или соседский кот.

Джей сидел на кухне, обхватив голову руками. Я нерешительно приблизилась, вытащила дневник из кармана и положила перед ним на стол. Колдун поднял голову и оглядел меня с ног до головы, как будто раздумывая, не вышвырнуть ли меня прямо сейчас из дома.

– Сходи за едой.

Я собралась ответить, что поздно и уже не найти открытый магазин, но он сорвался на крик:

– Где угодно! Быстро!

Я схватила из шкатулки сумку-кошелёк с вышитой розой и выбежала из дома. Пёрышки на дорожке взметнулись от поднятого ветра. Я не заметила, как добежала до мостовой. Сердце билось так часто, что тяжело было дышать. Конечно, все пекарни уже закрылись. Солнце освещало улицу красно-золотым светом. Я бросилась к старому мосту и перед самой рекой свернула на одну из улочек, откуда раздавались голоса, смех и звон бокалов и столовых приборов. Я пронеслась через открытую веранду со столиками, на каждом из которых стояло по свечке, и в самом ресторане уткнулась в длинного веснушчатого мальчишку с рыжевато-золотыми волосами, облачённого в строгий чёрный наряд. Зал был заполнен, тут и там сновали официантки в чёрных шароварах и белых узких кофточках.

– Добрый вечер, госпожа, – с фальшивой улыбкой обратился ко мне мальчишка, тут же намётанным взглядом оценив платёжеспособность.

– Мне нужна еда! – выпалила я.

– Позвольте поинтересоваться, заказывали ли вы столик?

– Нет, – раздражённо ответила я, высматривая дверь на кухню. Я почему-то решила, что там мне точно сразу выдадут всё, что нужно. – Мне просто нужно купить еду!

На меня оглянулись несколько человек.

– Я вынужден попросить вас покинуть наше заведение, – заявил мальчишка и профессионально оттеснил меня к выходу.

Я в отчаянии повертела головой – улицы были пусты, редкие прохожие любовались закатом. До центра минут пятнадцать, да ещё там побегать в поисках открытой таверны или ресторана, потом обратно… У меня нет столько времени, колдун меня саму сожрёт, если я вернусь через час! Я выдохнула и вернулась к рыжему мальчишке. Тот был совсем не рад, как, впрочем, и я.

– Послушай…те, – сурово сказала я, – у меня там голодный и злой колдун, которому нужен ужин.

– Пускай же голодный и злой колдун, – язвительно ответил мальчишка, теряя терпение, – в следующий раз закажет столик и не будет понапрасну злиться.

– Я заплачу, – громко настаивала я.

Посетители оборачивались, кто с любопытством, а кто недовольно бурча. Из двери, ведущей на кухню, высунулся высокий мужчина с рыже-золотыми волосами, как у мальчишки, но раза в три крупнее его, также одетый в чёрное.

Он подошёл, молча взял меня за плечо и потащил к выходу, улыбаясь гостям и одновременно шипя сквозь зубы:

– Я прошу вас удалиться и больше сюда не заходить, госпожа.

– Если вам хочется, чтобы сюда лично заявился разъярённый господин ан-Тарин, то продолжайте меня тащить, как мешок с картошкой, – громко прошипела я в ответ.

Мужчина резко остановился, совершенно по-другому, как почётную гостью, перехватил меня под локоть и с улыбкой, от которой рисковали лопнуть его щёки, жизнерадостно произнёс:

– Ах, как неловко вышло! – и потащил меня мимо мальчишки к кухне. – Лиф! Вечно ты не разберёшься, а мне отдуваться.

– Да, папа! То есть, господин Лиф-старший!

– Мы извиняемся, госпожа!

– Извиняемся, – прокричал вслед мальчишка, покрываясь малиновыми пятнами.

На кухне стояла жара, несколько поваров метались от кастрюлек к сковородкам, от холодильников к разделочным доскам, забегали и выбегали официантки с подносами.

– Если вы подождёте, госпожа, то мы приготовим господину колдуну незабываемый ужин.

– Некогда ждать! – прокричала я, перекрывая шум кухни. – Что у вас есть готовое?

– Ну что ж… – смутился Лиф-старший, – раз это настолько срочно, то придётся некоторым посетителям подождать.