Птичья Песня

Джей перестал быть персонажем фильма, который волшебным образом вмешался в мою жизнь и так же должен был ее покинуть. Он был настоящим и опасным. У него было прошлое, не эфемерное, не придуманное, как у героев в кино, а реальное, повлиявшее на жизни других людей.

Если раньше я раздражалась от его голоса, старалась избегать колдуна в доме и подольше бродить по городу, выполняя поручения, игнорировала его вопросы и не задавала свои, то теперь я просто боялась.

До этого он представлялся мне злой силой, которую можно остановить, ведь Совет поймал его и посадил в зеркало. Теперь же я осознала, что у него был Робин, этот добрый приветливый человек, наделенный достаточной властью, чтобы покрывать новые преступления своего друга. Робин. Заботливый, сочувствующий, всегда приходящий на помощь. «Я служу городу», – сказал он, и я не понимала. Лучшей помощью городу было бы отправить его друга обратно в зеркальную ссылку.

Я не считала, что Лора права, однако в моем представлении она была чуть более права, чем оба колдуна. Тем не менее я все равно не могла злиться на Робина. Было в нем что-то, заставлявшее доверять ему. Может, и правда следы той мальчишеской магии, а может его искреннее желание помочь.

По утрам я оттирала мох с каменной львиной шкуры. Мне не хотелось больше жаловаться львам на жизнь. Они тоже были частью этого нового опасного мира, который не хотел выпускать меня из своих цепких лап.

Джей молча съедал все плоды моих кулинарных подвигов. Он стал есть гораздо больше, и мне приходилось каждый день на рынке забивать корзинку под завязку. Я набирала побольше хлеба и сыра, который исчезал в тот же день, и готовила утром и завтрак, и обед, чтобы разделаться с готовкой до следующего дня.

На столике в коридоре меня всегда ждала стопка книг и листок с заданиями, и я была бы рада уйти в город и бродить там до темноты, которая наступала все позже. Но я не могла позволить себе этого. Я боялась злить колдуна, который стал еще более угрюмым и раздражительным. Я списала это на то, что он готовится к встрече со своим учителем – она должна была состояться на днях. Не мог же Джей до сих пор злиться из-за истории с Лорой! Даже я уже почти перестала о ней думать. Я не понимала, зачем ему встречаться со старым колдуном, если даже мысль об этом настолько выводит его из себя. Робин попытался объяснить, что их связь учитель-ученик не была правильно разорвана, потому что когда Джея судили, Тин сбежал из города, испугавшись, что ему тоже достанется от Совета. Формально Джей все еще был связан с ним, хотя ни какой передачи силы и чувстве местонахождения быть уже не может. Робину повезло, если так можно сказать о начале войны – тогда король особым приказом освободил всех желавших идти воевать молодых людей от ученичества, и их учителю, колдуну Тину, не оставалось другого выбора, как отпустить Робина и оставшихся своих учеников, которые были рады убежать куда угодно от старого брюзжащего обманщика.

Робин рассказал, что это в древности, задолго до разрушения мира, когда магия была другой, опасной, не нынешней бытовой игрой с записками, а серьезным делом жизни, колдун не отпускал ученика, пока не был уверен в его готовности служить магии и только магии. Были и те, кто сохранял ученичество до самой старости, ведь, по сути, когда ученик взрослеет, занимается собственными исследованиями и изучает другие миры, ученичество становится партнерскими отношениями, где оба колдуна могут многому научиться друг у друга. Жаль, говорил Робин, но сейчас все проще – тот же Тин набирал по двадцать, тридцать мальчишек, таких, от которых отказались другие учителя. Не самых сообразительных, взбалмошных, без особого таланта, со слабым чувством магии, или таких, как Джей и Робин – слишком взрослых. Зачастую родители и сами были рады избавиться от сына: формально ребенок пристроен в ученики, а не болтается на улицах в сомнительной компании. Были и колдуньи, которые брали на воспитание только девочек по такому же принципу. Взаимовыгодное сотрудничество: дети под присмотром, а колдун, даже слабый, получает достаточно энергии, чтобы творить заклинания. Кроме того, существуют усиливающие амулеты, когда и ученик, и учитель изначально не обладают большими способностями в магии. Я вспомнила о шкатулке с сокровищами в гостинице у сай.

– Это немного другое, – откликнулся Робин, занятый переписыванием закорючек со стены дома в блокнот.

Я случайно встретила его на улице, когда шла от Туана, который передал мне новое письмо, касавшееся все той же книги из первого списка. Я направлялась в торговый район, чтобы пополнить истощившиеся запасы записок. Робин занимался скучными полицейско-инспекторскими делами, поэтому мое общество было ему в радость, хоть я и вновь принялась надоедать ему расспросами об амулетах.