Птичий глаз

Она не позволила, а сделала сама шаг навстречу, сливаясь со Скворцом в поцелуе. Тонкие пальцы Соловушки вцепились в лицо Скворцы, прижимая его еще ближе к себе. Соловушка сделала шаг навстречу, осознавая, что назад ей от этого уже не сбежать. Это было похоже на прыжок в пропасть, где в наслаждении падением ты забываешь, что уже не сможешь вернуться к исходной точке. Если уж она хотела жить свободно, то первым шагом к свободе была честность с самой собой. Скворец был другим. От него веяло вольным ветром и пренебреженными правилами. Он позволял себе делать то, что он хочет, и вместе с ним Соловушка тоже могла позволить себе это. Скворец приоткрыл глаза, чтобы удостовериться в том, что сейчас происходит. Неужели это и правда не сон и Соловушка сейчас здесь, рядом с ним. Если он дотронется до нее, то она так и останется здесь. Она сама поцелует его и сама пойдет за ним. Соловушка таяла и пылала на его глазах, и Скворцу хотелось оградить ее от всего зла, что может произойти в мире. Хотелось закрыть ее своим телом и вжать глубоко в себя, чтобы она стала частью его. Скворец жаждал каждый заполучить себе каждый сантиметр ее тела и владеть Соловушкой, как самым ценным трофеем. Привязать ее к себе намертво и никогда не выпускать. Любить ее самой ненормальной любовью, чтобы изнутри ломало кости от желания прикоснуться к бледной коже, чтобы это чувство, подобно яду, расползалось по горлу и прожигало слизистую.

* * *

Солнце начинало опускаться за горизонт, а это значило, что скоро «Москвич» Филина подъедет к дому. Скворец с Соловушкой изо всех сил бежали в сторону дома, вдоволь нацеловавшись среди кленов в старой лесополосе. Скворцу казалось, что он не бежит, а летит подобно настоящей птице. Дыхание прерывалось толи от бега, толи от впечатлений, что окутывали его с головой. Хотелось закричать на всю округу о том, как он счастлив, о том, как радостно у него на душе. Скворец едва ли сдерживался, чтобы не подхватить Соловушку на руки и не закружить ее в воздухе.

— Я дождусь отца на улице, — Соловушка сжала посильнее пальцы Скворцы. — Ему понадобится помощь с новыми саженцами, да и если мы вернемся в дом вместе…, — она улыбнулась и поцеловала Скворца в щеку, а после убежала к сараю.

Внутри у Скворца разливалось что-то настолько горячее, что кровь превращалась в кипяток, а картина перед глазами размывалась в непонятное пятно. Эти несколько часов с Соловушкой наедине в отдаленном месте слились в одну гигантскую эмоцию радости и эйфории. В голове у Скворца намертво осел запах ее волос, вкус губ и ощущение близости с и без того близким человеком. Из мира воспоминаний и образов его вытащил Дрозд, что сидел за столом в гостиной.

— Где вы были? — холодный тон голоса окатил Скворца, будто ледяной водой.

— Да так, по участку походили, немного прогулялись, — Скворец поджал губы, изо всех сил стараясь сдержать улыбку, что не осталось без внимания Дрозда.

— Где гуляли? — он насторожился и нахмурил брови.

— Тут рядом, — Скворец расплылся в улыбке от воспоминаний о Соловушке.

Дрозд замер не сводя взгляда со Скворца. Стоило ему развить чуть сильнее мысль о том, что Скворец радостнее обычного, а Соловушка не зашла вместе с ним. И с чего бы ему так довольно улыбаться наедине с Дроздом? С чего бы ему цвести и пахнуть подобно яблоне по весне?

— Что? — Дрозд тут же побледнел, словно увидел саму смерть перед собой. — Ты… как ты… как ты мог, — его руки рухнули под собственным весом вниз. — Предатель.

— О чем ты? — Скворец отскочил в сторону, избегая подскочившего с места Дрозда. — Что ты несешь?!

Дрозд подбежал к Скворцу и толкнул его в стену. За все годы их немой неприязни друг другу это было первая драка.

— Вас не было несколько часов. А после ты приходишь весь такой розовощекий с нескрываемым ликованием в голосе! Интересно, правда, о чем это я? — Дрозд прижал Скворца к стене, несмотря на то, что тот был сильнее его в несколько раз. — Предатель! Предатель! Предатель!

Дрозд кричал это слово без остановки, а Скворец не мог сказать ни слова. Он впервые видел Дрозда таким злым, таким опустошенным и разочарованным. Сколько бы недостатков не было у Дрозда, но он всегда умел сохранять маску непроницаемости, даже если Скворцу удавалось вывести его на эмоции. Но сейчас Дрозд покраснел от злости, упираясь руками в стену у самого лица Скворца.

— Как ты мог? Ты сделал это мне назло? После того, как я извинился перед тобой и назвал тебя семьей…, — Дрозд зажмурился, сводя брови на переносице. — Ненавижу тебя. Как сильно я все-таки тебя ненавижу, — было непонятно, крик это или хрип.

— Дрозд, послушай…, — глухой стук кулака о стену прервал его.

— Нет, это ты послушай, — палец Дрозда был у самого носа Скворца. — Филин выкинет тебя к черту из этого дома, когда узнает. А я не буду мешать. Ты все такой же грязный и дворовый…, — стук открывшейся двери не дал ему закончить эту тираду.