Птичий глаз

— Еще чего придумал, — Щегол фыркнул, засовывая руки глубже в карманы. — Она как дикобраз. Чуть сделаю шаг ближе и буду заколот. Безопаснее прятаться за спинами тех, у кого к ней иммунитет.

— Не будь так в этом предвзят. Она тоже часть семьи, — Сизый сказал это, повторяя манеру речи Сокола, и Щегол непроизвольно улыбнулся. — Попробуй найти к ней подход и у тебя тоже появится иммунитет к ее иголкам. А это иногда очень полезно.

В этот раз порхание Сороки не увенчалось успехом, и она с визгом повалилась на ледяную землю. Развалившись поперек дороги, она громко засмеялась, закрывая варежками лицо. Ее смех утопал в гомоне чужих голосов, и, казалось, никто и не замечал лежавшую на земле девушку. Щегол закатил глаза и посмотрел на своего спутника. Сорока в очередной раз подтвердила все ожидания касаемо нее.

— Долго еще будете стоять? — вслед за смехом последовало возмущение. — Поднять меня не хотите?

Сизый со Щеглом подошли к валяющейся на земле Сороке и подняли ее под руки. Ее ботинки все еще скользили, и она норовила снова упасть, поэтому ее приходилось держать силой. Когда она, наконец, сумела встать на ноги, не стремясь к мерзлой земле, то Щегол облегченно выдохнул. И пусть Сорока выглядела довольно миниатюрно, но на деле она оказалась очень даже тяжелой.

— Нам еще минут десять пешком и можно в Гнездо возвращаться, — Сорока указала рукой вниз по улице. — На трамвайной остановке еще один.

С самого дня слежки Птицы начали проверять остальные символы, разбросанные по всему городу. Сокол хоть и не показывал никаких эмоций касаемо появившихся рисунков, но приказал проверять каждый рисунок. Перекрыли не все. Возможно потому что не нашли их, а возможно это тоже что-то значило. На сегодняшний день было перекрыто всего два, из скольки Щегол не знал. Как оказалось, символов по городу располагалось гораздо больше, чем он находил в первый день. Для Птиц это имело какое-то свое значение. Спускаться к следующему «глазу» приходилось вниз по улице, и чтобы Сорока не упала, Сизый держал ее под руку, словно постаревшую женушку. Теперь Щегол плелся позади в одиночестве, полностью отдавшись мыслям, клубящимся в голове. Они вышли с правой стороны улицы на центральную аллею, потому что вроде как так было быстрее. Затарившись на рынке продуктами к праздничному ужину, женщины в меховых шапках, что были похожи на спящих животных, поднимались вверх по улице. На остановках толклись люди, дожидаясь автобуса, что ходит раз в два часа. Щегол уже представлял, как им будет весело добираться до дома в битком забитом транспорте. Вдоль дорожки по аллее стояли тумбы с объявлениями о цирке на воде. К концу аллеи Щеглу уже всюду мерещился этот самый цирк. Ведь это, как они написали, была мировая сенсация! Спустившись к самому концу улицы, они свернули вправо на небольшую улицу, что вела к площади с той самой остановкой. Впереди Щегол увидел подъем в гору и уже хотел возмутиться, неужели теперь им придется подниматься ведь тогда им придется толкать Сороку, как застрявшую в сугробе «Буханку». Но на его радость, остановка находилась в самой низине и подниматься им не придется. Там, как и везде сегодня, находилось много людей, сквозь которых было невозможно пробиться. Сизый выпустил из своей хватки Сороку и протиснулся к бетонной стене между бабушек. Сорока и Щегол последовали его примеру и, пропуская мимо ушей недовольные возгласы, догнали Сизого. Он стоял напротив перекрытого глаза очередным рисунком. Это был череп, и он отличался от обычного черепка тем, что и вместо челюсти у него был клюв. На остановке определенно был нарисован череп птицы.

— Мы что с художниками воюем? — Щегол отошел в сторону и недовольно фыркнул. — Какого черта они так хорошо все рисуют. Мишени еще ладно, но что это. Как это вообще возможно нарисовать простому смертному. Чтобы мне такое нарисовать, придется душу дьяволу продать.

— Помолчи, — Сорока подошла ближе к рисунку и провела пальцами по четким линиям. — Я узнаю его. Нужно показать его Соколу, ему это не понравится. Сизый, можешь сфотографировать?

Сизый кивнул и достал раскладной телефон и сфотографировал рисунок. Изображение получилось размытым, но разглядеть в этом птичий череп было реально. Приехал трамвай, и люди с остановки хлынули плотным потоком к нему, оставляя троих на остановке. Переглянувшись друг с другом, Щегол и Сизый уставились на Сороку.

— Откуда ты знаешь этот рисунок? — Сизый подошел ближе к Сороке и наклонил голову вперед.

— Сокол не говорил, — она с опаской взглянула на Щегла. — Он не рассказывал вам. Значит, и мне не стоит.

— Сорока, мы знакомы не первый день. И рисковать своей жизнью ради секрета мы не собираемся, — Сизый положил руку ей на плечо, и она вздрогнула.