Птичий город за облаками

Впервые за долгие годы – может быть, впервые с Лагеря номер пять, с тех пор, как они с Рексом сидели, прижавшись друг к другу, у огня в кухонной лачуге, – он чувствует себя по-настоящему проснувшимся, как будто с окон души сорвали шторы: то, что он хочет в жизни совершить, прямо перед ним, только руку протяни.

Однажды в октябрьский вторник пятеро пятиклассников сидят тесным кружком за его библиотечным столом. Кристофер и Алекс со страшной скоростью заглатывают пончиковые шарики[31] из коробки, которую невесть откуда извлекла Марианна; худенькая Рейчел, в своих вечных сапогах и джинсах, согнулась над блокнотом – что-то пишет, стирает и снова строчит. Натали первые три дня помалкивала, а теперь болтает практически без остановки.

– Значит, после всех этих странствий, – говорит она, – Аитон разгадывает загадку, проходит в ворота, пьет прямо из реки вино и сливки, лопает яблоки и персики и даже медвяные лепешки, что бы это ни значило, и погода всегда прекрасная, и никто его не обзывает, и он все равно несчастлив?

Алекс жует очередной шарик.

– Ага, жесть просто!

– Знаете что? – говорит Кристофер. – В моем Кукушгороде… вместо винных рек были бы рутбирные! А вместо фруктов были бы конфеты.

– Море конфет! – говорит Алекс.

– Немерено «старберстов»! – говорит Кристофер.

– Немерено «кит-катов»!

Натали говорит:

– А в моем Кукушгороде… с животными обращались бы как с людьми!

– И никакой домашки, – говорит Алекс. – И горло ни у кого не болит.

– А вот эта супермагическая ультрамогущественная Книга Обо Всем На Свете… – говорит Кристофер, – она бы и в моем Кукушгороде была. Чтобы типа прочитал за пять минут одну книжку и уже все на свете знаешь.

Зено наклоняется вперед над грудой бумаг:

– Дети, я вам рассказывал, что значит имя Аитон?

Они мотают головой. Зено пишет на отдельном листе – αἴθων.

– «Пылающий», – говорит Зено. – «Огненный, горящий». Кое-кто считает, что это может также означать «голодный».

Оливия садится. Алекс сует в рот еще один пончиковый шарик.

– Может, в этом все и дело, – говорит Натали. – Почему он никогда не сдается. И успокоиться никак не может. Он всегда горит изнутри.

Рейчел смотрит вдаль отсутствующим взглядом.

– В моем Кукушгороде, – говорит она, – никогда бы не было засухи. Каждую ночь дождь. Куда ни глянь, зеленые деревья. Прохладные ручьи повсюду.

В один из вторников декабря они отправляются в магазин секонд-хенд закупать костюмы; в четверг мастерят из папье-маше три головы – ослиную, рыбью и удодову; Марианна заказывает черные и серые перья для крыльев; все вместе вырезают из картона облака; Натали подбирает на ноутбуке звуковые эффекты; Зено нанимает столяра построить из фанеры сцену и перегородку – их приносят по частям, чтобы дети не увидели раньше времени. И вот уже остается всего два четверга, а столько еще нужно сделать – написать финал пьесы, подготовить сценарий, взять напрокат складные стулья; Зено вспоминает, как его собака, Афина, почуяв, что они собираются к озеру, гулять, вся трепетала от волнения, словно по ее телу проходят электрические разряды. То же самое он чувствует каждый вечер, когда ложится и никак не может заснуть, – мысли уносятся в моря и горы, кружат среди звезд, мозг пылает внутри черепа.

Двадцатого февраля в шесть часов утра Зено делает утренние отжимания, натягивает две пары шерстяных носков «Юта вуллен миллз», повязывает галстук с пингвинами, выпивает чашку кофе и идет в городской супермаркет – там делает пять ксерокопий сценария в последней редакции и покупает упаковку рутбира. Он переходит через Лейк-стрит, в одной руке сценарии, в другой коробка с газировкой. Над озером в снежной пелене раскинулось шатром серебристо-голубое небо, горный хребет окутан облаками – приближается гроза.

На парковке уже стоит «субару» Марианны, и в библиотеке на втором этаже светится одинокое окно. Зено одолевает пять гранитных ступенек у входа и останавливается перевести дух. На какую-то долю секунды он снова шестилетний малыш, одинокий и дрожащий, и две библиотекарши открывают ему дверь.

Что-то ты слишком легко одет.

Где твоя мама?

Входная дверь не заперта. Он медленно поднимается по лестнице на второй этаж и пару минут стоит перед золоченой фанерной стеной. На сцене Марианна, стоя на стремянке, подправляет золотые и серебряные башни задника. Вот она слезает со стремянки, критически осматривает результат своих трудов, снова вскарабкивается на стремянку, окунает кисточку в краску и добавляет еще трех птиц, летающих вокруг башни. Сильно пахнет свежей краской. В библиотеке тишина.

Испытать такое в восемьдесят шесть…

Сеймур

На склоны гор вокруг города ложится первый снег, и тут за неуплату отключают электричество. Газовый баллон во дворе еще на треть полон, так что Банни, чтобы прогреть дом, включает духовку и оставляет дверцу открытой. Сеймур подзаряжает планшет на катке, а заработанные деньги почти все отдает маме.