Птичий короб

– Не знаю. Что-то его взбудоражило. Виктор царапался в дверь подвала. Дон там, внизу, но чтобы разговорить его, надо наизнанку вывернуться. А наверх притащить и того сложнее.

– Ладно, тогда пошли, спустимся к нему, – предлагает Том.

Джулс смотрит на Тома, и Мэлори читает в его глазах испуг.

Что с ними сделал Гари?

«Он отравил нас недоверием, – думает Мэлори. – Джулс вон вообще боится связываться с Доном».

– Пошли, – зовет Том, – пора с ним потолковать.

Джулс встает и берется за ручку подвальной двери. Виктор снова рычит.

– Нет, парень, ты останешься здесь, – говорит Джулс.

– Возьмем его с собой, – предлагает Том.

После секундной паузы Джулс толкает дверь подвала.

– Дон! – зовет Том.

Ответа нет.

Том входит первым. Следом Джулс с Виктором, последней Мэлори.

В подвале темно, хотя свет горит. Поначалу Мэлори кажется, что они одни. Она думала, что Дон сидит на табурете. Что он читает, пишет или размышляет. Но табурет пуст. Она уже готова объявить, что здесь никого нет. Вместо этого из горла вырывается крик.

Дон стоит у занавеса, в полумраке прислонившись к стиральной машине.

– Что творится с псом? – спокойно спрашивает он.

– Мы не знаем, Дон, – отвечает Том, тщательно подбирая слова. – Похоже, Виктору здесь что-то не нравится. У тебя все нормально?

– О чем это ты?

– В последнее время ты часто здесь сидишь, – отвечает Том. – Хочу убедиться, что у тебя все благополучно.

Дон приближается к ним на шаг, и Мэлори негромко охает. Выглядит он ужасно. Худой. Бледный. Сальные волосы поредели. Лицо землистое. Круги под глазами словно впитали тьму, на которую Дон смотрел неделями.

– Мы обзвонили весь телефонный справочник, – рассказывает Том, как кажется Мэлори, пытаясь хоть немного развеять мрак подвала.

– Ну и как успехи?

– Пока никак. Но ведь кто знает…

– Да, кто знает.

Все молчат. Мэлори понимает, что прежние разногласия переросли в раскол. Обитатели дома не просто навещают Дона, а проверяют его, словно он им не сосед. Прежних отношений не вернуть.

– Не хочешь пойти с нами? – мягко предлагает Том.

У Мэлори кружится голова. Она кладет руку на живот.

Ребенок! Зря она спустилась по лестнице. Но ведь она тревожилась о Доне не меньше других.

– Зачем? – наконец отзывается Дон.

– Ну, не знаю, – говорит Том. – Вечер в нашем кругу тебе не повредит.

Дон медленно кивает, облизывает губы и оглядывает подвал. Вон полки, вон коробки, вон табуретка, на которой семь недель назад Мэлори сидела и листала блокнот из портфеля Гари.

– Ладно, – шепчет Дон. – Пошли.

Том кладет руку ему на плечо, и Дон начинает рыдать. Он закрывает глаза рукой, прячет слезы.

– Прости меня, Том! Я вконец запутался.

– Не ты один запутался, – тихо говорит Том. – Пошли наверх. Все будут рады тебя видеть.

На кухне Том достает из буфета бутылку рома, наливает себе и Дону. Они чокаются и делают по глотку.

Кажется, что ничего не изменилось и никогда не изменится. Обитатели дома вместе. Мэлори не помнит, когда в последний раз видела Дона таким, без Гари под боком. Без искусителя Гари, нашептывающего свои идеи, промывающего Дону мозги фразами вроде тех, что Мэлори читала у него в блокноте.

Виктор возвращается на кухню и трется Мэлори о ноги. Она смотрит на пса и снова чувствует головокружение.

«Мне нужно прилечь», – думает Мэлори.

– Так иди, приляг, – говорит Том.

Оказывается, Мэлори думала вслух.

Она не хочет ложиться. Она хочет посидеть с Томом, Доном и остальными, хочет на миг поверить, что дом такой же, как прежде. Что он опять стал местом, где незнакомые люди встречаются и вместе борются с ужасами внешнего мира.

Потом становится невмоготу. Накатывает третья волна тошноты. У Мэлори подкашиваются ноги. Подходит Джулс, помогает ей подняться на второй этаж. Мэлори ложится на кровать и видит рядом своих соседей. Они все здесь, даже Дон. Все смотрят, беспокоятся. Они глазеют! Спрашивают, как Мэлори себя чувствует. Ей что-нибудь нужно? Воды? Влажное полотенце? «Нет, спасибо», – отвечает Мэлори или думает, что отвечает, и проваливается в забытье. Из вентиляционного люка доносится рычание Виктора, которого оставили на кухне одного.

Последнее, что она видит перед тем, как закрыть глаза, – ее соседи. Они стоят плотной группой и внимательно смотрят на нее. На ее живот.

Они понимают: время пришло.

Виктор снова рычит. Дон глядит на лестницу.

Джулс выходит из комнаты.

– Том, спасибо за велосипедные звонки, – лепечет Мэлори.

Ей кажется, что она слышит, как коробка с птицами бьется о дом. Но это ветер стучит в окно.

Мэлори засыпает. Ей снятся птицы.

Глава 41

Птицы на вершинах деревьев потеряли покой. Звуки такие, словно одновременно трясется тысяча ветвей. Словно дует сильный ветер. Только Мэлори ветра не чувствует. Ветра нет, но птиц что-то тревожит.

Боли, какая сейчас терзает плечо, Мэлори прежде не испытывала. Она клянет себя за то, что последние четыре года так мало занималась своим телом. Вместо этого она занималась детьми. Мэлори занималась с детьми до тех пор, пока их способности не вышли за границы упражнений, которые она придумывала.

«Мама, лист упал в колодец!»

«Мама, на улице дождик. Он идет в нашу сторону!»