Птичка для принца

После одевания Иржине предложили прогулку в розарии, и девушка радостно согласилась – комната без окон была комфортной, но мрачноватой. Камеристка вызвала крепкого лакея и велела ему проводить «донью гостью» в розарий. Мужчина так пристально смотрел на губы женщины, и следил за ее жестами, что Иржина догадалась – слуга глухой, а может быть и немой и не сможет ответить на ее вопросы. Оставалось смириться и ждать развития событий.

Розарий был пока не слишком красив – розы расцветали в конце лета, а пока радовали только пышностью кустов и блеском листьев. Девушка неспешно обошла весь розарий и поняла, почему ей предложили прогулку именно здесь – по сути это была еще одна большая клетка. Ажурные решетки из темного дерева отделяли садик от остального мира. Возле единственной калитки, через которую она вошла, остался дежурить лакей. Постриженные кусты и ажурные арки не давали никакого укрытия. Птичку выпустили на прогулку, оставив ее на привязи.

Однако Иржина запретила себе грустить – она сыта, прилично одета и имеет возможность гулять и петь! Так что девушка сначала выполнила некоторые вокальные упражнения, а потом прикрыла глаза, представила себе зал, полный публики, и запела «Благочестивую Берту», на что-то более эмоциональное или фривольная девушка не решилась. К тому же клавир именно этой постановки был самым простым, ведь роль считалась «второй».

Допев, Иржина вдруг вспомнила Ричарда, и не удержалась – запела «Прощание» Сирены. А когда последняя нота растаяла в утреннем саду, за спиной вдруг раздались аплодисменты:

– Браво, донья Иржина! Вы действительно на редкость талантливы!

Девушка резко обернулась и с удивлением увидела сухощавого мужчину лет сорока, одетого так же строго, как и она.

– Простите, милорд, нас не представили, – сказала она, приседая в глубочайшем реверансе. Узнать в лицо монарха Гишапании было мудрено, но уж больно характерный был у него профиль.

– Дом Карлос, – отмахнулся он, – а ваше полное имя я узнал совсем недавно. Карлина-Иржина-Мария делла Суахо герцогиня Мондилье и Каррэго.

Девушка удивленно распахнула глаза:

– Вы ошибаетесь, Ваше Величество! Я просто мисс Валевски!

Мужчина пристально изучил ее лицо и кивнул своим мыслям:

– Понимаю, вы не знали. Что ж, давайте немного прогуляемся по дорожкам, и я расскажу вам одну прелюбопытную историю. Когда я был юным принцем, на меня обращали мало внимания. Отец занимался наследником, мать баловала младшего. Я был вторым, «запасным». Ваш дедушка, граф Пьермонто не только уделял мне внимание, но и учил быть собой. А спустя десять лет его сменила ваша бабушка, герцогиня Мондилье. Она поддержала мои притязания на трон лишь по одной причине – считала, что ее супруг никогда бы не стал дружить с дурным человеком. Не знаю, насколько она была права, но судьба предоставила мне шанс вернуть долг.

Иржина медленно шла по дорожке рядом с королем и нервно кусала губы.

– Задавайте свои вопросы, – разрешил он, – я вижу, вы в недоумении.

– Дедушка граф? Бабушка герцогиня?

– Титул передавался по женской линии, – пояснил Дом Карлос.

– Вы уверены? Мы жили очень скромно, а когда мама… – неуверенно попыталась отказаться от внезапной чести девушка.

– Дело в том, – тут король виновато улыбнулся, – что дом вашей матери сожгли по приказу ее брата, – тут губы короля сжались в узкую полоску. – Ваша бабушка знала о его желании заполучить титул герцога, и когда ее младшая дочь нашла человека, за которого хотела выйти замуж, они вместе разыграли смерть доньи Элены. Никто не знал, что она осталась жива, вышла замуж и даже родила детей. Тайну хранили очень долго, но перед смертью ваша бабушка была очень плоха, стала заговариваться и невольно рассказала сыну о том, что наследница титула жива. Он выждал время и послал убийц.

Девушка схватилась за виски:

– Значит бабушка, которая приезжала к нам в гости это была герцогиня Мондилье?

– Вероятно, – король с легкой улыбкой наблюдал за смятенным лицом красивой девушки. – Сейчас мои люди распутывают эту паутину, но в ней слишком много петель.

– На меня не покушались в Мондане, потому что думали, что мы все сгорели в доме? – шокировано делала выводы Иржина.

– Скорее всего, – кивнул король, продолжая изучающе рассматривать певицу.

– Почему же снова начали покушаться? Я же ничего не знала о титулах, Гишпании и вот этом всем?

– В Мондане вы были певицей, далекой от политики и света, ваши портреты конечно печатали в газетах, но исключительно Монданских. В Андарру въехали как любовница принца. В газетах ближайших стран поднялась шумиха, портреты на первой полосе, литографии. Граф Пьермонте прочел статью, принял вас за вашу мать и попытался уничтожить всеми доступными ему способами, до того, как вы объявите притязания на титул.

– Светлая мать! Как такое может быть? – поежилась Иржина, чувствуя, что ей вдруг стало зябко. У нее не было слез – давно выплакала все в трущобах, но представить брата, хладнокровно отправляющего на смерть сестру и племянников, она не могла.