Птичка-в-клетке (СИ)

Когда Ламмион внезапно атаковал конвой, Нэльдор промедлил. Своим согласием стать «гостем» Саурона он защитил двоих. Если сейчас он нападет или попытается бежать, тем самым фактически отказавшись быть «гостем», не будут ли названные им имена напрасной жертвой? Мысли юного эльфа неслись молниями, и всё же, пока нолдо думал, идущий впереди орк, на которого попытался напасть Ламмион, развернулся неправдоподобно быстро выкинул вперёд руку — и напавшего нолдо скрутила боль, заставляя замереть посреди движения и отчаянно бороться с собой, чтобы не заорать. Другой орк, что шёл сзади, сграбастал дернувшуюся было Линаэвэн, сноровисто и грубо заламывая ей руки. Ещё один страж, недобро улыбаясь, смотрел на Нэльдора.

Словно рябь пошла по морде первого орка, и вдруг стало ясно, что орк — никто иной, как Больдог.

— Господин даровал вам своё расположение, и вы зря решили его дразнить, — осклабился орк.

— Это же не орк *(2), — с изумлением и страхом вдруг воскликнула Линаэвэн и вновь умолкла. Она не собиралась говорить с Сауроном, с Тёмными… но случившееся было слишком неожиданным.

— Я сразу отметил, что ты смышлёная, — ухмыльнулся Больдог, — но могла и раньше догадаться. Вот скажи, чего тебе не хватало, а? И тебя, ни товарищей не пытают, отмыли, одели, сейчас накормить хотели. Так какого ж рожна вы рыпаться стали? Правда думала, что Повелитель Волков позволит вам свои порядки устраивать? Дура ты, как я тебе и сказал вначале. Ни одного голуга до сих пор не тронули, но теперь или проси у Господина прощения, или знай, что их кровь будет на твоих руках.

То ли от того, что Саурон (которого Линаэвэн тоже сравнивала с орками) был страшней подвластного ему умайа, то ли от неожиданности, но Больдогу достался взгляд, полный изумлённого недоумения. Так можно смотреть на многоопытного командира, учёного или мастера, если он совершит несусветную глупость, какой и малое дитя не сделает, и начнёт ею похваляться. Аину, один из творивших Арду, опустился до того, чтобы сделаться подобным орку, так, что и не отличить, и гордится тем, какой он хитрый. И, также считая себя хитроумным, предъявляет дикое обвинение — палач уверяет жертву, что именно она подвергает страданиям товарищей по плену. А то, что счастливых и свободных убивают или тащат в Ангбанд орки — вина их самих, потому что не пожелали стать рабами добровольно, потому что противостоят Тьме и защищаются? К недоумению Линаэвэн примешался гнев, а после деву новой волной окатил страх: «их кровь»… Что это значит? Пленников в подземелье изобьют в кровь? Или с них снова будут сдирать кожу? Нет, не стоит об этом гадать. Пока товарищей не трогали — и это было главным. Только Ламмиону досталось, и Линаэвэн сочувственно и ласково коснулась руки нолдо, а Ламион сквозь зубы проклял Больдога. Умайа-орку Линаэвэн не ответила. Как ей хотелось помочь заключённым в темницы! Больдог назвал ей способ — попросить прощения… это же не выдать что-либо. И переступить только через свои чувства. Но Линаэвэн была почти уверена: она это сделает, уступит Тёмным, а Саурон только плечами пожмёт. Он ничего не говорил и не обещал, мало ли что там сказал его слуга…

Эльфы извиняться не стали, и Больдог вновь повел их по коридору. Ламмиона поддерживали орки, так как сам он идти мог с трудом.

Коридор вывел процессию к бывшей комнате Артаресто, ныне занятой Сауроном. Хозяин крепости ждал их внутри, за дверью, возле сервированного стола. Волк стоял, скрестив руки на груди, и сумрачно смотрел на «гостей».

— Хорошо хоть, что ты, Нэльдор, не нарушил своего обещания и не напал. Потому вы всё ещё здесь, — произнёс Волк.

Линаэвэн, молча вошла в просторную комнату и снова коснулась руки родича, в этот раз Нэльдора. Юноша тоже молчал, он был подавлен из-за того, что только что случилось.

— Впрочем, — маскируя улыбку вежливым приглашением, продолжил Маирон, — Ламмион уже, кажется, получил свое наказание за проступок, безымянная дева свою кару тоже выбрала, так что все недоразумения разрешены. Мы вполне можем приступить к ужину. Близится закат, в это время из окна особенно прекрасный вид. Присаживайтесь.

Жестом Волк отпустил орков. Он не боялся трех измученных дорогой и голодом эльфов, один из которых был ранен, второй сейчас был не боец, а третий — дева. И Волк обратился к Нэльдору, обещавшему ему беседу:

— Глупо делать вид, что мы друзья, но взаимную вежливость нам поддерживать под силу? Скажи, ты жил в этой крепости ранее? Если да, быть может, я смогу поселить тебя в твоей прежней комнате.

Взгляд Линаэвэн невольно скользнул по окну — его очертания не изменились. Вечерний свет, в самом деле, был красив, хотя пейзаж, открывшийся из окна на омрачённый остров и земли за ним… был не тем, что эльдэ назвала бы «прекрасным видом».

***