Птички в клетках (сборник рассказов)

Старик посмотрел на часы и загрустил. Скоро они уедут. Кто-то спросил: "Вы из какого отдела?" Кто-то ответил: "Он с завода".

— Нет, я на пенсии, — сказал старик, чтобы не вызвать лишних разговоров.

— Еще рюмочку, папаша, — сказал шалый молодой человек. — Я угощаю.

Трое пригнулись к нему, услышали, как он повторил: "Я на пенсии", и тогда один из них сказал: "На собрании постановили — все пенсионеры тоже могут принять участие".

— Вы ошиблись, — стал объяснять старик, — я просто позвонил моему дантисту…

— Нет, — возразил один из пригнувшихся к нему. — Эта сволочь Фоуке много чего набрехал, но резолюцию приняли.

— Значит, все у вас в порядке, — сказала девушка старику.

— Все у него в порядке, — сказал еще кто-то и протянул старику новую рюмку. Хоть бы они перестали кричать, подумал старик, я бы им объяснил.

— Ошибка… — начал он снова.

— Не повредит, — сказал кто-то. — Пейте, пейте.

И тут дверь с улицы отворилась и кто-то крикнул: — Пришел! Водитель пришел.

Девушка потянула старика за рукав, и он почувствовал, что его подталкивают к двери. — А рюмка? — сказал он.

С недопитой рюмкой в руке его вытолкнули на улицу. Они промчались мимо него, а он стоял, держа рюмку, пытаясь сказать "До свиданья", потом двинулся следом, все еще надеясь объяснить. Они закричали: "Пошли!", и он вежливо проводил их до автобуса, а там уже шла посадка.

Но у двери автобуса все переменилось. Женщина в цветастом платье с красным поясом, такая же упитанная, как он сам, занесла ногу на ступеньку и пыталась подняться выше, но стоявшие впереди не давали ей ходу. Она чуть не упала.

Старик, любезно улыбаясь и негодуя на такое хамство, протолкавшись к женщине, строго оглянулся на молодежь. — Разрешите, сударыня, — сказал он и, подхватив женщину под прохладный локоть, помог ей подняться на верхнюю ступеньку, а сам встал на нижнюю. Роковая ошибка! Его тут же подсадили и самого втолкнули в салон, а бренди выплеснулось на костюм. Он не мог повернуться. Теперь надо было ждать, пока все влезут.

— Я выхожу, — сказал он.

И плюхнулся на сиденье позади той женщины.

Она обернулась к нему и сказала: — Молодые, они вечно спешат.

Последними в автобус лезли влюбленные.

— Разомкнись, — сказал водитель.

Они замешкались — им хотелось так и пролезть в автобус в обнимку.

Старик дождался, пока они усядутся, а тогда поднялся с рюмкой в руке, словно готовясь предложить тост, и двинулся к выходу.

— Будьте добры, сядьте, — сказал водитель. Он считал пассажиров, и один из них, приметив рюмку, сказал: "Ваше здоровье!"

Впервые за всю свою взрослую жизнь старик, негодуя, послушался приказания. Он сел, собрался объяснить присутствие рюмки, услышал, как его сосчитали, встал. Поздно! Водитель, потянув рычаг, захлопнул дверцу, обхватил баранку, и они покатили с таким грохотом, что в глазах темнело.

С каждой переменой скоростей, пока автобус выбирался из узких переулков, что-то менялось и внутри у старика. Тряска отдавалась в почках. Он возмущенно огляделся, спрятал рюмку в ногах на полу и покраснел. Обрадовался, что место рядом с ним свободно, потому что первым его поползновением было пододвинуться к окну и выскочить из машины у первого же светофора. Девушка, не снимая руки с плеча своего спутника, оглянулась на старика с улыбкой. Тогда он тоже оглядел всех этих людей, связанных с фирмой, о которой он отроду не слыхал, едущих в неизвестное ему место, и почувствовал, что здесь творится ужасное беззаконие. Его похитили. Он сдвинул шляпу на затылок и напустил на себя бесшабашный вид.

Автобус раскалился, а в пробках у светофоров точно жарился в собственном соку. Люди пытались перекричать уличный шум. Под общий гам он тоже закричал, обращаясь к двум женщинам, сидевшим через проход: "Мы "Овал" будем проезжать?" Женщина спросила соседку, та спросила сидевшего впереди, тот спросил влюбленных. За окном, квартал за кварталом, проплывали административные здания. Никто ничего не знал, только один голос ответил: "Скорее всего". Старик кивнул. Он решил, что, как только покажется крикетный стадион "Овал", подойдет к водителю и попросит остановиться. И стал внимательно смотреть в окно, а сам думал: "Вот забавно. Будет что рассказать дома. Хотите верьте, хотите нет. Прокатился даром. А все смелость, мой мальчик, скажет он сыну. Тебе ее не хватает. Попомни мои слова. Смелость города берет".