Птица

Под смех они вернулись к своим делам: Лера стала рассказывать Наде об изображении Пантократора в куполе Мелетовской церкви, до которого она чуть не дотронулась рукой – спасибо высоким, хотя и жутко шатающимся строительным лесам, Птица с Ильей слушали новехонький плейлист, а Лиза внимательно смотрела на дорогу.

В пути они сделали всего две остановки – заправиться в Пушкине и позавтракать в макдаке в Сергиевом Посаде, – и дальше, до самого Переславля-Залесского, ехали не останавливаясь. Все это время Птица смотрел на дорогу перед собой, качал головой в такт музыке и периодически пихал локтем в бок Илью, когда тот уж больно свободно разваливался на сиденье, тесня Птицу ближе к Наде. Надю это, кажется, ничуть не смущало – она мягко улыбалась, едва поймав его взгляд, и иногда уютно приваливалась щекой к его плечу.

Переславль оказался зеленым и крошечным городом, каждый квадратный километр которого пестрел белыми церквями и странными локальными музеями: чего стоил только музей утюга и музей с названием, заставившим всех в машине иронично фыркнуть, – «Что изобрели русские первыми в мире». Лера, кажется, знала про каждый музей все и не стеснялась рассказывать в подробностях, сколько утюгов хранится в Переславле, какая рыба в городе самая популярная и при чем тут хитрость со смекалкой. Свои искусствоведческие десятки, подумал Птица, Лера получала явно не зря.

С главной улицы Переславля они свернули на более уютную, ведущую к частному сектору и деревням за городом. Лиза замедлилась около небольшого синего домика на обочине дороги, заехала во двор и с легкостью припарковалась на гравийной дорожке.

– Приехали, выметайтесь, – объявила она.

– Как дружелюбно, – протянул Илья, резко выдергивая наушник из уха Птицы. Тот возмутился.

– Эй! Я не дослушал!

– Потом дослушаешь, Пернатый. У меня есть колонка!

– А я думала, потом ты будешь слушать, как я кричу в лесу, Птица, – подмигнула ему Надя, легонько толкнув в бок.

– Ого, даже так! – вытаращила глаза Лиза в зеркало заднего вида.

– Это не то… – начал Птица, но потом махнул рукой. Неважно. Как только они вышли на летний воздух, Птица отчетливо почувствовал, что это, может быть, его последняя поездка с ребятами, до того как испарится завеса. Препираться и объясняться не было смысла. Пусть все идет как идет, пусть все думают что хотят и подкалывают его в свое удовольствие. Он был не против.

Пока ребята доставали вещи из багажника, из дома вышла женщина и приветственно помахала им. Она была одета в простые джинсы и белую футболку, а на голове у нее на манер банданы была повязана косынка.

– Привет, молодежь! Это вы к нам в домики у озера? – спросила она, приблизившись.

– Здрасьте! – кивнул ей Илья. – Ага, мы. Добрались!

– Молодцы, ребята! Ну пойдемте, покажу все. Меня, кстати, Женя зовут. А вы в оба домика же? И на дереве, и в обычный?

– Э-э-э, – запнулся Илья, обернувшись на Лизу в поиске поддержки. Та перехватила разговор:

– Да-да, все верно, мы в один не поместимся.

– И то верно! Идемте.

Женя провела их за дом и вывела на тропинку. По бокам от нее теснились другие деревянные домики с огородами и хозяйствами, по ним разгуливали курицы, едва слышно блеяли козы. Птица шел последним в цепочке и смотрел Наде в затылок. Вдали от города та выглядела расслабленной и легкой, рукой касалась высокой травы, будто хотела обнять каждую травинку. Надя рассказывала ему, что так заземляется: трогает траву, прислоняется к деревьям, бродит босиком. Она говорила, что это помогает не отлететь кукухой, но Птица особо не верил – его тревожность зашкаливала, разве может какая-то трава помочь? Но он смотрел на Надю сейчас, и ее слова о заземлении все больше казались похожими на правду. Надо снять кеды, думал он отстраненно. Может, выйдет заземлиться.

Где-то среди деревьев вдруг закурлыкали голуби, заставив Птицу вздрогнуть. Сразу за ними он вдруг услышал стук: это дятел долбил по стволу дерева. Когда они зашли еще глубже в подлесок, раздалось ритмичное ку-ку. У Птицы сжалось сердце, вся его бравада о последнем летнем приключении и мечты босоного побегать по траве скомкались и спрятались глубоко внутри его сознания. Кукушка продолжала отсчет. Часики тикали, и Птица не сомневался, что эти часы тикали по нему. Он нервно выдохнул и на секунду зажмурился. Дурацкое небо, дурацкая вселенная. Ни на секунду не оставит в покое.

Наконец показались домики. Они стояли совсем рядышком друг к другу: один – модульный дом-шалаш в форме треугольника, другой – крошечный деревянный домик на опорах, настолько высоких, что можно было дотянуться до скворечников на березах, которые окружали постройку. Ребята застыли в изумлении. Казалось, они пересекли какую-то границу, разделяющую город и природу, и все шумы города – машины, стройки, громкие голоса – остались далеко. Птица взглядом пытался объять все их владения на ближайшие несколько дней, тревога потихоньку отступала. Было спокойно, зелено и тихо.

– Ну как вам? – подала голос Женя, повернувшись к ребятам.

– Ляпота, – протянул Илья. – А баня есть?