Птица Карлсон

8. Сталин приказывает выслать всех евреев, потому что хочет остаться один. Последним в Сибирь уедет Каганович, поскольку он умеет водить паровоз. Поэтому уже несколько месяцев Каганович живёт на Казанском вокзале и спит в будке паровоза. Лия находится в Сибири и, надрываясь, строит бараки для будущих переселенцев. Иосиф валит лес для этих бараков. Дети Якова и Светланы в Москве, не зная о своем происхождении, заняты булингом еврейских детей. Светлана заканчивает железнодорожный институт и начинает работать в спецотделе МПС, занимаясь оптимизацией перевозок евреев на восток. Во время случайной остановки в Сарове она выходит купить шаурмы и чуть не опаздывает на поезд, но незнакомый человек, который везёт в тамбуре свинью, спасает её. Он срывает пломбу стоп-крана, — это шестая печать, и, благодаря разбирательствам в милиции, Светлана знакомится с незнакомцем. Это академик Сахаров, которого его друг академик Ландау попросил купить свинью для нужд секретного института. У новых знакомых происходит стремительный роман прямо в тамбуре. Семья Сахарова переезжает в Москву, и время от времени академик со Светланой тайно уединяются в ещё пустых теплушках на Казанском вокзале.

9. Жданов умирает, потому что врач-вредитель укусил его за грудь. Из-за того, что врач — еврей, в Светлане возникает антисемитизм. Поэтому она выходит замуж за академика Сахарова. По заданию Берии выдающийся ученый Тимофеев-Ресовский проводит генетический анализ курительной трубки Сталина и докладывает, что вождь не принадлежит к роду Мафусаиловых, а значит, скоро умрет. Оказывается, несколько составов Политбюро были принесены в жертву напрасно. Берия понимает, что только он может спасти евреев. Но за это время колесо депортации уже раскручено, в Сибири для евреев построены огромные города Красноярск-77, Новосибирск и Академгородок. Иосиф лежит на главной площади Новосибирска в снегу и разглядывает Рождественскую звезду над собой. Рядом стоит конвойный человек Сергей Алиханов и ждёт, пока Иосиф допишет стихи. Алиханову холодно, но по душевной доброте он не торопит Иосифа, хотя от холода антисемитизм внутри Алиханова крепнет. Накануне Пурима Берия тайком привозит в Кунцево, к забору ближней дачи Сталина, десять евреев с чемоданами. Они пляшут в снегу, взявшись за руки, и наводят на вождя проклятие.

10. В Москве возникает первая проталина и похороны Сталина. В давке погибают дети Лии и Якова, Светланы и Иосифа, а также загадочный персонаж Иннокентий. Берия на недолгое время берёт власть, потому что кордебалет кончился. Он прикидывает, что поезда с евреями можно под шумок повернуть на запад и вывести их всех в Палестину. Берия рассчитывает, что после он станет Праведником Мира, и его былые преступления забудут. Но Хрущёв, воспользовавшись тем, что Каганович напился на похоронах и в первый раз за год пошел спать домой, угоняет все теплушки, грузит их зэками, и отправляет на Целину. Сам он остаётся в Москве и задумчиво смотрит в открытый сейф Сталина, в котором нет ничего, кроме тонкого конверта, запечатанного седьмой печатью с гербом СССР.

Иосиф и Лия едут на Целину вместе, и их озаряет чахлый свет недолгой оттепели.

На этом русский спасатель заканчивает свой рассказ у давно уже остывшего тела венесуэльца. Рядом стоит толпа пеонов[1] и рыдает.

2022

Премия профкома

Карлсон пришёл в Шведское управление по делам литературы рано, раньше, чем приходил обычно. Все знали, что сегодня Профсоюзный Комитет объявляет о выборе сотрудника года. Победителю при этом выписывали какую-то сумасшедшую премию в валюте (довольно странной), и остальные работники завистливо пересчитывали эти тугрики в евро или доллары, потом в кроны, и жилы на их лбах набухали от непривычной работы. Было известно, что Профсоюзный комитет сообщает об этом по телефону каждому писателю, а тем, кто не стал лучшим, специально объясняет, что его выбор означает и проводит успокоительную психотерапию.

В Управлении было необычно людно. Карлсон с завистью прошёл по коридору мимо дверей иностранных отделов и, по привычке, ввалился не в свою национальную комнатку, а к русским. Русские всегда были чем-то обойдены и с горя много пили. Карлсону это ужасно нравилось. Правда, сейчас там было победнее — время, когда русские катались как сыр в масле, ездили на совещания, получали премии и пенсии, прошло. Представительские расходы на водку и икру урезали. Сам отдел давно перевели на аутсорсинг, и в комнате, в которой раньше было не протолкнуться, сидела только секретарша и какой-то новый персонаж, который был похож на хипстера.

Секретарша недоумевающе поглядела на него и сказала, что таким, как Карлсон, Председатель давно звонит на домашние телефоны.

— У меня нет домашнего телефона, — скорбно ответил Карлсон.

Но его никто не слушал, и он отправился бродить по коридорам.

Наконец, он попал в курилку. Там шептались: «Только бы не этой!», «Только бы не этому!»