Птица Карлсон

— Дорогой друг Тибул, — докладываю вам, что в связи со сложными метеоусловиями, мы закрыли границы. Станции слежения обнаружили дирижабль рядом с островом. Он пересёк черту нашей ответственности, а потом пропал с радаров. Предположительно, разбился в горах.

— Экипаж? — нетерпеливо перебил вождь.

— Экипаж ищут, дорогой друг Тибул, — поклонился Юлиус Калибан. — Мы перекрыли все тропы в горах.

Всё это было очень неприятно, потому что такие новости вызывают брожение в умах.

— В медиа не упоминать, завтра доложить о поимке, — Малыш Тибул знал, насколько медиа важны, потому что медиа не мессадж, а ржака. Медиа должны быть ржакой, потому что ржака сильнее любого послания. Он десять лет заведовал ржакой на Острове, то и дело вспоминая Трёх толстяков, один из которых владел всем хлебом, другой — углём, а третий — сталью. «Типичная сырьевая экономика, — думал Малыш Тибул, — Прошло это время. Теперь только ржака. Ржака ломит сталь и уголь. Она давит даже хлеб, но, конечно, если правильно реализована. Я занимаюсь мечтами и снами, а Просперо — всего лишь оружейник, хотя и с навыками массового поражения… Но отчего же я так толстею?»

Великий кудесник Ариэль Карлсон специально прилетал к нему из лаборатории в горах, чтобы делать липосакцию, но ничего не помогало.

Малыш вдруг вспомнил, как они убивали толстяков. Двух поймали в порту, когда они готовились покинуть Остров на яхте, а третьего схватили в аэропорту. Впрочем, не схватили, а просто сбили самолёт со всеми пассажирами, уже считавшими своё бегство успешным.

Малыш Тибул убил толстяка, заведовавшего хлебом, сам. Он был так толст, что пули вязли в его жире. Тогда Малыш Тибул перерезал ему горло, что тоже, в общем, было нелегко. Его удивило, что толстяк перед смертью не молил о пощаде, а коснулся руки Малыша.

— Какой худенький, — прошептал толстяк. — Ну, ничего, поправишься.

И нож, наконец, пробил его горло. После этого бывший правитель только хрипел и булькал.

Малыш Тибул действительно поправился, говоря попросту — растолстел. Жизнь его продолжалась только благодаря доктору Ариэлю Карлсону.

Это был настоящий маг, он мог превратить белого в негра и наоборот. Ему были подвластны стихии, недаром его звали Ариэль. Доктор Карлсон. Впрочем, имён у него хватило бы на несколько человек. Карлсон был ещё Гаспар, Мельхиор, Балтазар, ну и Ариэль, конечно. Когда-то он спас Малыша от госгвардейцев, превратив его в карлика. Рост Малыш себе вернул, но после победы революции у Карлсона начались неприятности, он даже сидел в тюрьме.

Как-то Просперо позвонил ему из своей лаборатории в горах.

— А вот Ариэль, Ариэль Карлсон, тот, что тебя прятал… Он — мастер? Скажи, мастер?

Малыш замялся.

— Он сумасшедший.

— Но — мастер?

— Пожалуй, мастер.

И Просперо отключился.

Нет, не стоило тогда оставлять это дело на самотёк. Сумасшедший Карлсон был полезен, и если им заинтересовался Просперо, то не стоило отпускать его. А теперь Карлсон работал на оружейника. Собственно, он и сам был великим оружейником. Просперо поставил дело на широкую ногу: оружие было тем, в чём он хорошо разбирался. Атомный проект, биологический проект, генетическая зараза, геофизическая бомба. Просперо наводил на учёных страх своим пенсне, но только они и видели второго вождя. На публике он не показывался.

Освобождённый народ и весь мир знал только Малыша Тибула, потому что он был лицом, а Просперо, как уже было сказано — сутью. После предательской вылазки в заливе Трёх поросят внешние враги их уже не тревожили, что не помешало Дуумвирату уничтожить антипартийную группу. Группа, разумеется, была связана с заграничными кругами. У негодяев нашли письма эмигрантов, даже от самого Тридвадваса, которого десять лет прочили в правительство реставрации.

Суок казнили вместе с мужем, бывшим наследником.

Его повесили первым, и Суок, по недосмотру палача, вырвалась и обнимала ноги толстяка, уже висевшего в петле. Наследник всегда имел склонность к лишнему весу. Но в тот момент Малыш Тибул больше поразился тому, как подурнела Суок. Она была похожа на жабу, и отчаяние толстой женщины, мечущейся по помосту, неприятно удивило Малыша. Суок быстро поймали, и она вскоре присоединилась к своему мужу.

А ведь он когда-то был с ней — в ту ночь, когда буря революции смела Трёх толстяков. Тогда все были пьяны свободой, и он столкнулся с Суок, бродившей по дворцу в поисках Наследника. Они обнялись, и как-то так само собой получилось, что они упали в кровать под балдахином. Они сочетались в немыслимых позах, как только могут сочетаться гимнасты. Они были гибки и затейливы, Суок будто неслась по канату над площадью, зажав в зубах спасительное крепление, они прыгали на батуте и раскачивались на трапеции. Она орала во весь голос, а он не отставал от неё, крича: «Великая буря! Слава революции!» Потом они оделись, обнялись, и Суок снова отправилась на поиски наследника. С тех пор это не повторилось, разве один случай на третью годовщину освобождения, но у обоих уже была проблема с лишним весом.