Птица-хохотунтья.

А Питер задумался, — не станет ли меньше радость, которая его переполняла со дня обнаружения птицы-хохотуньи, от появления на острове таких людей, как Блор.

— Вот устроимся, и я возьму интервью у тебя и у этой девицы Дэмиен, — Брюстер говорил таким тоном, будто оказывал им честь, — а потом мы со Стивом съездим в долину и выясним, что там за птицы и деревья.

Питер глубоко вздохнул, постаравшись сдержаться и не нагрубить:

— Во-первых, я не уверен, что мисс Дэмиэн согласится давать интервью, а во-вторых, местоположение долины до поры до времени держится в строжайшем секрете.

— Но для меня-то можно сделать исключение. — Сказал Дэниэл Брюстер с оскорбленным изумлением. — Одной моей программы, показанной по ящику, будет достаточно, чтобы Зенкали нанесли на карту.

— Зенкали уже нанесен на карту и без вашей помощи. В любом случае, если хотите попасть в долину, вам придется переговорить с Олифантом и с Кинги.

— Да уж, конечно, они мне не откажут, — Брюстер был сама уверенность. — Они же наверняка видели мои передачи!

— Не думаю, — возразил Питер. — На Зенкали нет телевидения.

— Как, у вас нет телестанции?

— Нет. И я считаю, что это очень хорошо, что ее нет, — заявил Питер.

Весь остаток пути до гостиницы в машине царило ледяное молчание. Затем Питер вернулся в порт и повез еще троих репортеров в «Восходящую луну».

— Что вы с мисс Дэмиэн делали в горах когда совершали открытие? — Спросил с похотливым интересом бледный, словно труп, Сибели  из «Дейли Рефлектор» с удивительно жирными длинными волосами и обкусанными ногтями. — Вы помолвлены, или как?

— Или как, — отрубил Питер, которому Сибели был не менее противен, чем телевизионщики. — Мы просто исследовали долины, которым угрожает затопление.

— Вы провели там ночь? — допытывался Сибели.

— Да, — сказал Питер и тут же пожалел об этом, поняв, что сболтнул лишнее. Он пожалел об этом еще больше, когда увидел, что результатом его честного и прямого ответа явилась передовица в «Дейли Рефлектор» с заголовком «Влюбленные в горы Птицей не ограничились», который, как заметил Ганнибал, можно трактовать по-разному.

Два других репортера, Хайбери и Кунс, представляли соответственно «Таймс» и «Рейтер». Они казались довольно безобидными, — интересовались исключительно находкой хохотуньи и дерева омбу, не проявляя никакого интереса к сексуальной жизни Питера, что уже радовало.

Только он разместил представителей прессы, как возникла новая проблема. — Пришвартовалась «Императрица Индии», доставив на остров новых гостей. Она, высадив на Зенкали десант военных, вернулась в Джакарту, и ее владельцы тут же приказали капитану срочно плыть назад, поскольку нашлось небывалое число желающих туда попасть — рейс оказывался экономически опраданным.

Первым, из вновь прибывших, на берег сошел сэр Ланселот Хейверли-Эггер, председатель «ВОЗИВ» — Всемирной организации защиты исчезающих видов. Раскаявшийся охотник на крупную дичь, натуралист, дипломат, — невысокий, коренастый, лысый мужчина со светло-зелеными глазами, густыми рыжими усами, излучающий всем своим видом высокую самооценку.

Его сопровождал секретарь Всемирного фонда натуралистов достопочтенный Альфред Клаттер, напоминающий пьяного богомола.[48] — На голове поношенная соломенная шляпа, слева под мышкой стопка книг о птицах, правой рукой прижимает к боку огромную латунную подзорную трубу.

Следующим был президент Американской лиги орнитологов Хайрам Ф. Харп, — алая куртка с белыми фланелевыми вставками, смуглое лицо, белые зубы, казавшиеся в два раза больше человеческих; бычья шея увешана таким количеством фотоаппаратуры, что даже японский турист позавидовал бы.

За ним сошел Седрик Джагг — владелец одного из крупнейших Британии сафари-парков «Джунгли Джагга», который в своем плохо сидящем и несколько помятом костюме из белой парусины выглядел несколько неуместно среди титулованной знати и богатых американцев.

Последними на причале оказались еще около дюжины различных гостей, так или иначе связанных с вышеназванными организациями. В телеграмме, извещавшей зенкалийцев об их прибытии, они именовались «секретарями» или «помошниками».  

В эти трудные времена, когда работы было невпроворот, Питер выпросил себе в помощь Диггори из Дома правительства. И сейчас Диггори, как рыжая заикающаяся овчарка, носился по причалу, собирая всех вновь прибывших, и выстраивая их полукругом вокруг Питера, чтобы он мог обратиться к ним с речью.

… — Леди и джентльмены! — Питер, слегка повысил голос, чтобы заглушить болтовню. — Дамы и господа! Я Питер Фоксглав, — помошник политического советника правительства Ее Величества  мистера Ганнибала Олифанта. Я приветствую вас от имени Его Величества короля Тамалавала Третьего!

Поднялся гул возбужденной болтовни, мгновенно смолкший, когда Питер продолжил: