Птица-хохотунтья.

— Есть разные способы, — осторожно сказал он. 

— Конкретнее, — настаивал Питер.

— Огонь и ружья могут быть очень эффективными, также будут подброшены доказательства, доказывающие, что это банда гинкасов побывала в долине и… э-э… устранила препятствие.

— А я-то что с этого буду иметь? — спросил Питер. Глазки Лужи заблестели, словно у рыбака, почувствовавшего первую поклевку рыбы.

— Я знаю какова ваша зарплата, — вкрадчивым голосом сказал Лужа. — И поэтому сочувствую вашему желанию … скажем так, заработать на своем открытии. Уверяю вас, вы не сочтете меня скрягой, мистер Фоксглав.

— Да… но все равно было бы интересно узнать, в чем будет заключаться твоя щедрость.

— Ну, допустим… пять тысяч фунтов, — предложил Лужа.

Питер взглянул на него и презрительно рассмеялся:

— По сравнению с тем, что ты будешь иметь с аэродрома?   Это же курам на смех! Ну, а мисс Дэмиэн что с этого будет иметь?

— Тогда скажем, шесть тысяч фунтов, по шесть тысяч каждому. Идет? — Глаза Лужи заблестели с новой силой.

— Послушай, Лужа, ты ведь собираешься заработать на этой взлетно-посадочной полосе несколько сотен тысяч фунтов. Не так ли? — уточнил Питер.

Лужа пожал плечами:

— Допустим, я буду хорошо обеспечен, если дело выгорит, но… мистер Фоксглав, ведь мое предложение достаточно щедрое, если учесть, что я беру на себя все риски.  

Питер просто сидел молча, ожидая продолжения, и смотрел на Лужу, у которого был вид человека, играющего в покер с четырьмя тузами в руке. Лужа осушил стакан, осторожно поставил на стол рядом со своим локтем, затем наклонился вперед и вкрадчиво произнес:

— Ну, ну, старина, я не из тех, кто мелочится, когда чего-то очень хочется. Никто никогда не называл меня скрягой. А если я предложу вам и, конечно, мисс Дэмиэн по двадцать пять тысяч фунтов за этот маленький секрет? Тогда вы не скажете, что это мало, а? И главное, кто знает, если все пойдет так, как мы планируем, вы можете рассчитывать и на дополнительные небольшие вознаграждения в будущем, а? Что скажете? — Он нетерпеливо наклонился вперед. Его седые волосы блестели, черные глазки сверкали, указательный палец отбивал дробь по коленке, палец ничуть не сомневался в ответе Питера. 

Питер допил стакан, встал, и ласково произнес:

— Твоя беда, Лужа, что ты, — нарядный негритенок с калькулятором вместо головы, — о людях судишь по себе, думаешь, что всякий человек покупается и продается. Что ж, старина, знай, я не сказал бы тебе, где находится Долина Хохотуний, и за двадцать пять миллионов, не говоря уже о двадцати пяти тысячах!

Лужа откинулся на спинку  кресла. Его лицо стало каким-то мертвенно-бледным, но в глазах была ярость.

— Более того, признаюсь, что нельзя выразить словами, как ты мне не нравишься, — продолжил Питер, ставя все точки над «И». — Не понимаю, чем Зенкали прогневал Бога и он дал острову такого бессовестного, злобного карлика, которого следовало бы тихо задушить при рождении, но, уверяю тебя, я сделаю все возможное, чтобы идея со строительством аэродрома не прошла. Мне доставит огромное удовольствие сделать тебе такой подарок. А теперь, пожалуйста, уходи. Я и мисс Дэмиэн сыты тобой по горло, мы считаем ниже своего достоинства находиться в одной компании с тобой.

Лужа встал и направился к выходу. Дойдя до порога, он обернулся. Его лицо было по-прежнему мертвенно-бледным, но глаза больше не сверкали. Они стали темными и невыразительными: 

— Ты об этом пожалеешь, Фоксглав, ты еще раскаешься в том, что оскорблял меня! Никто никогда не смел говорить со мной таким тоном. И запомни, — я не потерплю, чтобы кто-нибудь стоял у меня на пути. Тем более такая ничтожность, как ты!

Он вышел, на прощанье хлопнув дверью. Питер снова  опустился  в кресло.

— Ну, — сказала Одри, — ты-то уж точно знаешь, как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей.

— Ну, ведь у меня сложилось отчетливое впечатление, что Лужа все равно не думает, что я считаю его своим другом, — ухмыльнулся Питер.

— Но, может, не стоило делать из него явного врага, — посетовала Одри. — Как ты думаешь, что он теперь предпримет?

— Пока ему не известно местоположение долины, он ничего предпринять не сможет, — сказал Питер.

В этом он жестоко ошибался.

Глава шестая Зенкали голосует.

На следующее утро Питер вышел на веранду к завтраку.  Там он застал сэра Ланселота и достопочтенного Альфреда. Перед ними на столе стояло блюдо яичницы с беконом  и огромная ваза фруктов. Питер сел. Сэр Ланселот, помахивая перед носом ножом, которым он резал яичницу, тут же приступил к разговору:

— Да, Фоксглав, ситуация на Зенкали интересна, очень интересна, столько всяких факторов и хитросплетений!

— Именно так, сэр, — согласился Питер. Не мог же он сказать прямо, что ему не хочется начинать день с обсуждения ситуации на Зенкали.