Птица-лира

А после смеха послышался его кашель, скрывавший призыв «Солги».

Соломона передернуло.

И снова смех. Снова ложь, и снова смех. И так несколько раз.

– Она пытается понять, – сказала Бо, не сводя глаз с Соломона. Ее сердце тоже забилось учащенно: она угадала. – Хочет знать, что ты за человек.

Лора вновь воспроизвела его смех.

– Сол! – озабоченно сказала Бо.

– А? – Смотреть ей в глаза он не мог. Сердце билось так сильно, что он боялся: Бо, прижимавшаяся к нему, это заметит. Ему казалось, в такт сердцебиению содрогается все тело.

– Сол!

Солги! Смех. Солги! Смех. И так много раз.

Он посмотрел на Бо. Сел, закрыл лицо руками.

– Да, я знаю. Черт.

Глава девятнадцатая

Утром Лора с кружкой чая устроилась на балконе и принялась насвистывать.

– Что она делает? – Соломон вышел из душа и присоединился к Бо на кухне. Поцеловал ее. Он твердо решил: целовать ее открыто, не прячась.

Прошлой ночью они решили: ему нужно отойти в сторону, предоставить Бо и Лоре шанс сблизиться. Тем более у него срочная работа, на несколько дней нужно съездить в Швейцарию снимать для «Уродских тел» операцию мужчины, чью историю отслеживали целый год. Бо и Сол решили, что и Лоре, и фильму его отлучка пойдет на пользу, а про себя Соломон знает, что так будет лучше и ему. Он теряет самого себя и недоволен тем, во что превращается: в мужчину, способного думать о другой женщине в тот самый момент, когда лежит в постели с подружкой. Нет, это не он. Таким он быть не хочет. Нужно выйти из этой ситуации.

– Беседует с птицей по соседству, – пояснила Бо. – Яичницу с беконом будешь? – спросила она, ставя перед ним тарелку. – Лора приготовила. Только все просила у меня такие приправы, про которые я и не слышала. Травки разные.

– Свози ее в супермаркет, – посоветовал он, запрещая себе оглядываться на Лору. – Ей понравится.

– Ага, – кивнула Бо, пытаясь сообразить, как в ближайшие четыре дня будет справляться с Лорой в одиночку. Она уж готова закрыть глаза на их с Соломоном подозрительную близость, только бы он остался.

Лора чирикает на балконе.

– Что там за птица? – спросил вдруг Соломон, жадно заглатывая завтрак. С появлением в их доме Лоры качество еды заметно повысилось.

– У парнишки по соседству птица в клетке. Волнистый попугайчик, кажется. Неужто ты ни разу не слышал?

– У какого парнишки? – переспросил он.

Бо засмеялась, игриво замахнулась на него посудным полотенцем. Потом вернулась к столу с эспрессо и грейпфрутом, заговорила тише:

– Посидишь рядом, пока я буду объяснять ей насчет прослушивания?

– Мы вчера уже все обговорили, – ответил он, утыкаясь в яичницу. – Пора тебе лучше ее узнать. И чтобы она и тебе доверяла.

Чудесный завтрак, Лора сделала такую вкусную яичницу, какой он в жизни не едал. Готов языком вылизывать тарелку. Нужно как можно скорее отсюда удрать.

– Знаю, знаю, но ты лучше справляешься с ней.

Он поглядел на Бо, понял, как она сильно нервничает.

– Ты справишься. Просто воспринимай это не как «инструктаж», а как будто ты общаешься с подругой.

– Откупорить в восемь утра бутылку вина, пожалуй, рановато, – попыталась она шутить, но ей было явно не по себе.

Впервые с того момента, как Соломон сел за стол, он хорошенько присмотрелся к Лоре. Ей понадобилось несколько дней после той истории с убитым зайцем, чтобы выйти из своей скорлупы. Они неплохо проводили время. Соломон с радостью показывал Лоре город, все для нее новое, наслаждение было смотреть на нее и слушать, как она повторяет каждый звук, самые рутинные звуки, он-то давно их не замечал. Шипение тормозов, когда автобус приближается к остановке, свисток почтальона, жалюзи, поднимающиеся на витрине магазина, клацанье ключей, рев мотоцикла, велосипедный звонок, цоканье каблуков.

Ее звуки были неисчерпаемы, они словно сами собой вытекали изо рта, и Лора не всегда это замечала. Напрасно Бо тревожилась, как бы этот талант не иссяк в городе, – звуки только умножались. Да, ему было с Лорой весело. Сколько он смеялся – месячная норма за два дня! А потом ловил себя на таком легкомыслии и замыкался. Правильно Лора усомнилась в его характере, его надежности. Кто он такой, что делает? То открывается ей, то захлопывается, то горяч, то холоден. Нужно держаться от нее подальше – ради блага Лоры, ради Бо, ради него самого.

Боковая дверь была раздвинута, сквозь нее чириканье Лоры разносилось на всю квартиру.

– Кстати, она вовсе не разговаривает с птицей, – сказал Соломон, моя в раковине посуду.

– Мм?

– Ты думала, что она разговаривает с птицей.

– Ну да.

– Ты что, в самом деле?

– По мне, так это очень похоже на двусторонний разговор.

– Нет. – Он рассмеялся, но снова шевельнулась уже ставшая знакомой тревога. Или то была тоска? Припекало в груди. Эта ли тревога побуждает его пикироваться с Бо, или Бо – причина его тревоги? Он пока не разобрался, но как-то они взаимосвязаны.

– Птичка явно думает, что нашла собеседницу, – весело проговорила Бо и снова уткнулась в телефон, проверяя почту.