Птица малая

Дрянь какая, подумал он. Если оба они тяжело ранены и на них нападет космическая болезнь, тогда в невесомости им будет хуже. Тяжело вздохнув, Д. У. уже собрался было обратиться к Энн за консультацией по поводу медицинских аспектов аварии, когда все они услышали удивительный раскат грома. Обычно в таких ситуациях, когда начиналась гроза, за громом начинался ровный стук капель по камням террас, и река внизу вскипала бурлением и шумом от прихлынувшей воды.

– Это катер, – сказал Эмилио.

Хорошо бы, первым делом подумал Д. У. И тут сердце его дрогнуло: Эмилио мог оказаться прав. Поднявшись на ноги, содрогаясь от холода, он вышел наружу.

– О Боже, – молился он, вглядываясь в небо. – Это же не катер. Прошу Тебя, скажи: это не катер.

Вслушавшись внимательнее, он с двойственным чувством узнал голос двигателя.

Все прочие со взволнованными и радостными криками окружили Д. У. Он последовал за ними наверх по скользким от дождя каменным дорожкам, Джимми прыжками взлетал на вершину, Джордж бежал следом за ним. И с замиранием сердца Д. У. внимал торжествующему голосу поднимавшегося впереди всех Эмилио, выкрикивавшего: «Ну я же говорил… я же говорил вам, маловеры…» и веселому говорку Энн, твердившей: «Вот, вот, Deus как всегда vult!» Щурясь под проливным дождем, он тащился следом за ликующей и восторженной вереницей, не ощущая еще в себе должных сил после болезни, нуждаясь в паузе, прежде чем сообщить о постигшем их несчастье всем остальным.

Когда Д. У. увидел катер, Джимми уже открыл грузовой люк и помогал Софии сойти вниз. Марк спустился на землю самостоятельно.

Даже издалека Д. У. видел почерневшие впадины глаз, опухшие лица и болезненную скованность, с которой двигались София и Марк. Ну почему они не подождали? Почему не запросили инструкций по радио? Он предупредил бы их! Потом, не желая винить других, Д. У. спросил себя о том, почему не сумел предвидеть этого. Он предполагал, что они или сразу вернутся назад, если посадочная полоса покажется им слишком опасной, или благополучно сядут. Измученный и больной, он даже не подумал о том, что София может прилететь назад в катере, если сверхлегкий самолетик разобьется.

Заметив его, София направилась к нему, оставив за спиной всех прочих, мокрое лицо ее, побледневшее от боли, которую она преодолевала, блестело, авария, по всей видимости, была жуткой. Как она прекрасна, подумал Д. У. И какую отвагу проявила, сделав то, что пришлось сделать. Логичная девушка София, отважная девушка София: сочетание ума и крепости духа. И Джордж тоже молодец. Как бесстрашно он вычерчивал бочки и петли, не подозревая, на какой тонкой веревочке висят их жизни. Не слабость наша, но сила подвела нас, размышлял Д. У., стараясь найти способ смягчить удар – для Софии, для Джорджа, для всех остальных.

– Вот, – сказала София, подходя к нему с широкой улыбкой, – вот мы и вернулись, как пророк Илия на огненной колеснице!

Он протянул руки и обнял ее, однако болезненное прикосновение к разбитому телу невольно заставило ее скривиться и тут же отодвинуться, после чего София начала описывать ему аварию, как пилот пилоту, сыпля слова с безумной быстротой человека, обманувшего саму смерть. Все остальные окружили их, внимая повествованию. Наконец, когда дождь начал утихать и когда София выговорилась, Д. У. заметил, что она по его внешнему виду догадалась о том, что дела их плохи.

– В чем дело? – спросила она. – Что случилось?

Он посмотрел на Джорджа, а потом на дочь, которую никогда не надеялся обрести.

Оставался самый малый шанс. Если она не гнала катер. Если бы сразу полетела в Кашан. Если бы дул попутный ветер. Если бы Бог был на их стороне.

– София, я виноват! Ответственность лежит целиком на мне. Я должен был предупредить тебя…

– Что? – Она встревожилась. – О чем предупредить?

– София, дорогая моя, – аккуратно проговорил он, когда тянуть с признанием было невозможно. – Сколько у тебя осталось горючего?

Наступило долгое молчание. А потом она прикрыла лицо руками и побледнела… даже под синяками. Д. У. привлек ее к себе, с такой любовью, с какой не любил еще ни одного человека. Остальные все поняли: улететь с Ракхата они более не могли.

Джимми первым пришел в себя.

– София, – проговорил он негромко, почти на ухо ей. – София, посмотрите на меня.

Отреагировав на спокойный тон, она подняла на него глаза, теперь опухшие не только от синяков. Сотрясаясь всем телом, глотая слезы, не оставляя объятий Д. У., она посмотрела в чистые голубые глаза, глубоко сидящие на лице, которое в лучшем случае можно было назвать невзрачным, обрамленным теперь комичными завитками мокрых рыжих волос.

– София, – проговорил Джимми полным уверенности голосом, спокойно глядя на нее. – У нас здесь есть все необходимое для жизни. У нас здесь есть все, что нам нужно. Добро пожаловать домой, София.