Птица малая

– «Молодой Франкенштейн»![54] Это из «Молодого Франкенштейна»! – сквозь смех выдавил Эмилио. – Мы с братом знали этот фильм наизусть. Должно быть, мальчишками смотрели его сотню раз. Мне нравился Мел Брукс.

– Один из великих актеров, – согласился Джон. – «Одиссея». «Гамлет». «Молодой Франкенштейн». Некоторые фильмы не умирают.

Эмилио вновь рассмеялся, утер слезы рукавом и перевел дух:

– А я уже решил, что вы собираетесь сообщить мне нечто такое, что будет лучше выглядеть утром. И готовился убить вас.

Джон запнулся на этом слове, но решил, что имеет дело с фигурой речи.

– Боже! Так, значит, мое присутствие ввело вас в соблазн, сын мой, – чопорно произнес он, подражая Иоганну Фелькеру. – Могу ли я присоединиться к вам на этом камне, сэр?

– Будьте моим гостем. – Эмилио подвинулся, освобождая место, стряхивая с себя нежелание вновь видеть Фелипе.

Предваряемый своим воистину корабельным носом, Джон, состоявший, наверное, из одних локтей, колен и больших ступней, вскарабкался наверх, завидуя аккуратной компактности фигуры Эмилио, даже теперь сохранявшей атлетическую грацию. Джон устроился поудобнее на неподатливой поверхности скалы, и какое-то время оба они просто наслаждались закатом. Подниматься по лестнице придется в полутьме, однако они уже знали наизусть каждую ступеньку.

– В моем понимании, – произнес Джон, нарушив молчание, когда свет сгустился в синеву, – у вас есть три варианта. Первый: как вы уже сказали, можно вернуться к началу. Оставить Общество, сложить сан.

– А куда мне деваться? И что делать? – потребовал ответа Сандос. Профиль его казался столь же жестким, как тот камень, на котором они сидели. Он не заговаривал об оставлении Общества с того мгновения, когда репортер ворвался в его комнату, когда реальная жизнь снаружи ударила ему в лицо. – Я в ловушке. И вы знаете это.

– Вы можете стать богатым человеком. Обществу предлагали колоссальные деньги просто за интервью с вами.

Эмилио повернулся к нему, и в сумерках Джон едва не ощутил комок желчи, собравшейся в горле Сандоса. Он выжидал, давая тому возможность что-то сказать, однако Эмилио вновь отвернулся к темному морю.

– Второй: вы пройдете расследование до конца. Объясните, что произошло. Поможете нам решить, что делать дальше. Мы будем рядом с вами, Эмилио.

Опустив локти на поднятые колени, Эмилио поднес ладони к голове и запустил длинные костлявые, как у скелета, пальцы в шевелюру.

– Если я начну говорить, слова мои не понравятся вам.

Он считает, что правда будет слишком неприглядной для нас, думал Джон, сходя по лестнице после торопливой конференции с братом Эдвардом и отцом Рейесом. Эд предположил, что, быть может, Сандос не понимает, какая внушительная часть его повести уже известна людям.

– Эмилио, мы знаем о ребенке, – неспешно произнес Джон. – И о борделе.

– Никто не знает этого, – глухим голосом возразил Сандос.

– Все знают, Эмилио. Не только Эд Бер и персонал госпиталя. Консорциум «Контакт» обнародовал всю историю…

Сандос внезапно поднялся и спустился со скалы. А потом бросился наутек по сумеречному берегу, скрестив руки на груди, так чтобы ладони оставались под мышками. Соскочив с камня, Джон бросился за ним бегом. Догнав уступавшего ему в росте Сандоса, он схватил его за плечо, повернул к себе и выкрикнул:

– Доколе ты будешь удерживать все это в себе? Сколько еще ты собираешься молчать?

– Столько, сколько смогу, Джон, – мрачным тоном проговорил Сандос, выворачиваясь из хватки Кандотти и отступая от него. – Столько, сколько смогу.

– И что будет потом? – взорвался Джон, потому что Эмилио отвернулся от него.

Сандос вновь посмотрел на Кандотти.

– А потом, – проговорил он с тихой угрозой, – я воспользуюсь третьим вариантом. Ты это хотел услышать, Джон?

Он стоял чуть содрогаясь, глядя стеклянными глазами с обтянутого кожей лица. Гнев отпустил Джона так же быстро, как и овладел им, он открыл рот, намереваясь что-то сказать, однако Сандос заговорил снова.

– Мне следовало сделать это еще несколько месяцев назад, однако боюсь, что у меня еще осталась малая толика гордости, мешающая Господу разыграть кульминацию того мерзкого анекдота, в котором я сейчас принимаю участие, – говорил он непринужденно, однако глаза сверкали жутью. – И именно это еще держит меня в живых, Джон. Последний клочок гордости – это все, что у меня осталось.

Гордости, но также и страха: Какие сны в том смертном сне приснятся, когда покров земного чувства снят?[55]

Глава 15 Солнечная система

2021 год

«Стелла Марис»

2021–2022 год по земному исчислению

– ЭННИ, ЭТО ВЕЛИКОЛЕПНО! ПОГОДИ, все увидишь сама. Наш астероид похож на огромную картофелину. И когда я увидел его, то сразу вспомнил Маппет Шоу. Картошка в космосе!