– В смысле, что нет определенной дороги в Заручье к мертвой воде. Как повезет.
До Федора медленно, но верно доходило.
– А-а, вот оно как!
Максимус кивнул.
– Обратно так же? – уточнил на всякий случай Федор.
Максимус смотрел на него с нескрываемым любопытством, смешанным с иронией. Полкан задумчиво вертел сорванную травинку.
– Компас у тебя, конечно, есть? И припасы? – указал на рюкзак Максимус.
– Вода и пирожки, – упавшим голосом сообщил Федор. – А компас я не брал.
Максимус громко выдохнул:
– Ты о чем думал? Здесь не парк и не увеселительная прогулка! Отсюда можно легко не вернуться.
– Ты в его возрасте намного умнее был? – вмешался Полкан. – Кто в его возрасте думает? Одни гормоны бушуют.
Федор разозлился:
– Если бы я думал, я бы никуда не поехал. Потому что чем больше думаешь, тем больше понимаешь, что ничего не получится. Или думай, или делай!
Воцарилась тишина.
– А парень ничего, соображает, – одобрил Полкан и выжидающе взглянул на Максимуса.
– Не уговаривай! – отрезал тот.
Федор переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять, что затеяли эти двое.
– И не собираюсь, – усмехнулся Полкан. – Мне это ни к чему.
Начало темнеть. Федор стал соображать, где лучше переночевать. Возле реки или пройти в глубь леса? Ни спального мешка, ни пледа он с собой не захватил. Зато спички и нож имеются, разведет костер и не замерзнет. А еще, говорят, огонь отпугивает хищников. Но ведь и Максимус, наверняка, не попрется на ночь глядя неведомо куда. Значит, можно, переночевать вместе, а утром уже решить, куда податься.
– Ладно, – вздохнул Максимус, постановив что-то для себя, – пойдешь со мной. Но предупреждаю: от меня не отбиваться и не спорить, если хочешь живым остаться.
Федор обрадовался: вот это повезло! Почему-то он ни на мгновение не сомневался, что с Максимусом обязательно дойдет до мертвой воды. А там… там видно будет. За это время Федор постарается выпытать у ходока насчет живой воды, ведь должен тот хоть что-то знать.
– Вот и ладно, – Полкан хлопнул Максимуса по плечу, тот поморщился. – Тогда я могу с чистой совестью прогуляться вместе с вами. Давно не омывал копыта в мертвой воде.
Глава десятая. Сирин
Максим не понимал, как дал себя уговорить. Да, собирался подбросить парня до Смородины, чтобы тот осознал, что шансов перебраться на другой берег у него никаких. Но в казарме находился Собакин, сволочной лейтенант, с которым у Максима пару раз случались конфликты. По мелочи, разумеется, но сознаваться, что притащил к реке парня, не имеющего отношения к ходокам, Максим не захотел. Собакин мог подгадить и Максиму, и Федору: настучать куда не следует.
Почему Собакин все еще ходит в лейтенантах, хотя его ровесники сплошь майоры, Максим не знал и знать не хотел. Видимо, разжаловали за что-то. С таким лучше не связываться: дороже выйдет. Потому Максим счел лучшим для себя не нарываться. А то Собакин объявит Федора шпионом, а Максима – сообщником. Доказывай потом, что не верблюд.
А бросить парня в Заручье, значит, расписаться в собственном сволочизме. Тот оказался настолько не подготовленным, что Максим понял: Федор без помощи не выживет. И более опытные ходоки гибли здесь, полезши куда не следует. Это Максиму в свое время повезло и одновременно не повезло, но он выжил. А Федор попрется на свою голову, Максим был готов биться об заклад. Не парень, а тридцать три несчастья.
Сюрпризом стало, что Полкан надумал идти с ними: ни разу тот не ходил в вылазки с ходоками. Но Полкан напустил на себя непроницаемый вид и на все расспросы отмалчивался. Что ж, Максим от него отстал: захочет – скажет. После переправы отошли подальше от Смородины, близость реки смущала Максима. Все же есть в ней что-то запредельное, когда начинаешь верить, что эта река отделяет мир живых от мира… Не мертвых, конечно. Тот же Полкан вполне себе живой и пользуется успехом у девушек. Хотя мавки и русалки, обитающие в Заручье, к миру живых явно не относятся. Они словно застряли на границе, не желая уходить дальше.
Спальник летом Максим с собой не брал, слишком много места занимает, а ночи еще теплые. Начало июня и конец августа на лето не похожи, но лучше костер разжечь, а на землю кинуть тот же папоротник, которого почему-то в Заручье тьма тьмущая. Хотя цветущего Максим ни разу не видел – сказки все это. Вот и сейчас он велел Федору не стоять столбом, а готовить подстилку на ночь. Затем разожгли костер, и Максим принялся готовить ужин: отварил макароны и смешал с тушенкой. Порции маловаты, но придется экономить. Максим внутренне усмехнулся: пирожки Федор взял! Надо же до такого додуматься! Впрочем, Маринины пирожки вкусные, так что лишними не будут. Он откусил от пирожка с картошкой, которым поделился Федор, и запил чаем из термоса: вкусно-то как. Это не гадость из столовой, от которой изжога да неприятный привкус во рту, а домашняя еда.