Птица несчастья

– Как хочешь! Лично я спать, а завтра возвращаюсь, – Максим отправился рвать папоротник на подстилку, Федор некоторое время спустя последовал его примеру.

Федор испытывал злость и обиду. Все же он рассчитывал на понимание, что Максимус, конечно, не одобрит, но и отговаривать не станет. В конце концов, это жизнь Федора! И родители его в Заручье отпустили, так что Максимус не должен давить. И все же Федор мысленно перебирал слова напарника, не в силах думать о чем-то ином.

Да, Алена бы не одобрила. Она бы не согласилась, чтобы Федор рискнул жизнью ради нее. Да и он не хотел, чтобы Алена подвергала себя опасности из-за него. Если бы с ней что произошло в таком случае, как бы он смог жить дальше? Максимус прав, но все равно не вправе задавать подобные вопросы, Федор сам разберется.

Дурная энергия переполняла. Хотелось вскочить и пойти, куда глаза глядят, пока он не выдохнется. Топать и топать, покуда ноги не подкосятся, и Федор не рухнет на землю. А иначе взорвется от чувств, которые бьют ключом. Но Федор продолжал лежать: хватит, нагулялся уже в одиночестве по Заручью. Нужно, если не о себе, то хотя бы о других подумать. Федор несколько раз глубоко вдохнул, чтобы успокоиться.

Нет в этой ситуации ни правых, ни виноватых, понял он. Можно остаться в стороне и считать, что так и должно быть – ведь Федор не бог. А можно постараться прыгнуть выше головы, и ждать: окажется ли прыжок полетом или падением в бездну? Для себя Федор все решил, и Максимус его не переубедит, с этими мыслями Федор и уснул.

Снилась Алена, но это была не она – Федор об этом знал. Мавка лишь притворялась Аленой, причем не особо старательно.

– А ты рисковый, – она облизала губы, пристально глядя на Федора. – Лучше бы я убила тебя.

– А почему не убила? – спросил он, неотрывно смотря, как меняется ее тень: становится объемнее, точно обретая жизнь.

– Пожалела, – хмыкнула мавка, уголок ее рта дернулся вниз, – а зря. Все равно умрешь.

Цвет ее русых волос сменился на белый, кожа тоже посветлела.

– Не умру, – упрямо заявил Федор.

Внешне это уже была не Алена, а другая девушка: со светло-серыми глазами. Ее красота была бы холодной, если бы не уши – те немного оттопыривались, придавая незнакомке беззащитный вид.

– Умрешь, – не согласилась она. – Там все умирают. Или не умирают, но это еще хуже.

Федор открыл глаза: наступило утро. Рядом Максимус собирал рюкзак, Симаргл носился по траве с тихим тявканьем, зависая время от времени в воздухе.

– А я с тобой, Феденька, пойду, – к нему направилась Оля. – Чего тебе одному по лесу шастать? Скучно, да и страшно одному-то.

– Оля, не выдумывай, – одернул ее Полкан. – Да и Феде туда идти не стоит.

– Я не выдумываю, – Оля мотнула головой. – Ты, Полканушка, возвращайся, а мне все равно делать нечего.

– Гулять?! – оживился Симаргл и запрыгал вокруг Федора. – Я с вами!

Максимус молчал, лишь смотрел на Федора выразительно: мол, из-за тебя и другие пропадут.

– Да не надо со мной идти! – взвился Федор. – Что я, маленький?! Без нянек обойдусь.

– Да нет, конечно! – тут же согласилась Оля. – Ты один пойдешь. А я просто за тобой, чтобы ты меня не видел.

Почему-то ее фраза напомнила, как мама украдкой провожала его до школы – чтобы не заметил. Федор в девять лет считал себя почти взрослым и стеснялся опеки: мальчишки засмеют. Мама следовала поодаль, благо Федор головой не крутил, а целенаправленно шагал на учебу. Федор об этом узнал лишь недавно.

– Не надо за мной ходить, – по слогам произнес Федор.

– А что ты раскомандовался? – правая бровь Полкана поползла вверх. – Вообще-то, мы с Олей здесь живем. Куда хотим, туда и идем.

Федор растерялся: что, и Полкан собирается искать живую воду?! А тот как ни в чем не бывало, продолжил:

– Завтракай да пошли.

Максимус, конечно, уже сварил гречку. Федор снова испытал чувство неловкости: не о таком попутчике Максимус мечтал, от Федора одни неприятности, а пользы по минимуму.

– Прости, но я буду искать живую воду, – сказал Федор.

Максимус пожал плечами, не желая отвечать.

– Я все понимаю, – Федора будто кто толкал под руку. – Но не могу отказаться! Это предательство.

Ему показалось, что Максимус дернулся.

– Будто я согласился, что Алена умрет, – продолжал Федор. – Я так не могу.

– Правильно, Феденька! – Оля умильно сложила руки. – А мы с Полканушкой поможем.

– Да не надо помогать! – вскипел он. – Я сам справлюсь. Хватит уже рисковать из-за меня!

Оля охнула, удивленно глядя на Федора, и он тотчас же пожалел, что так грубо оборвал ее.

– Сам справишься? Ценой жизни? – Максимус, наконец, заговорил.

– Да, – Федор взглянул ему прямо в глаза. – Ты бы на моем месте поступил так же.

Казалось целая вечность прошла, прежде чем Максимус ответил. Оля и Полкан глядели на Федора так, точно он сказал что-то запредельное, о чем лучше бы умолчать. Даже Симаргл прекратил верчение, уселся на траву и теперь выжидающе взирал на Федора. Максимус тоже смотрел на Федора с таким выражением лица, будто Федор ударил его. И от этого взгляда пробирало до костей, лучше бы уж Федор и в самом деле лишился языка. А потом Максимус ответил: