Птица-пересмешник

— Мне лестно, когда вы заявляете, что русские устремили свой алчный взор на такой Богом забытый остров, как Зенкали, — пробормотал король.

— Да не то что на Зенкали — на весь Индийский океан! — раздраженно сказал сэр Осберт. — Но похоже, мне так и не удастся втолковать вам, что из-за этих чертовых деревьев и дурацких птиц безопасность всего мира может оказаться под угрозой!

— Напоминаю еще раз, что птица-пересмешник является воплощением старинного божества фангуасов, — холодно заметил король. — Надеюсь, больше об этом напоминать не придется.

— Извините, — буркнул сэр Осберт.

— А вы что скажете, сэр Ланселот? — спросил король, переведя свой взгляд василиска от раздавленного  сэра Осберта на другого участника диспута.

— С моей точки зрения, трудность заключается в следующем. Даже если будет установлено, что пересмешники могут жить за пределами той небольшой экологической ниши, к которой они адаптировались, и даже если то же будет доказано в отношении деревьев омбу, мы сохраним их, так сказать, в зоопарке. Моя же организация стремится к сохранению видов, по возможности, на их естественных местах. Так что у меня есть опасения, что мы будем против перемещения птиц и деревьев за пределы долины. Кроме всего прочего, стоимость этой операции повергнет вас в обморок, а я не могу дать совет, где искать на нее средства. В порядке компромисса я могу, вслед за вами, признать ее достоинства, но боюсь, моя организация будет принципиально против.

— Право, не смешно ли, что будущее рода человеческого оказывается под угрозой из-за какого-то дерева и какой-то птицы? — взвился сэр Осберт, который уже оправился после конфуза.

— Меня поражает, как это вы не понимаете, что будущее рода человеческого зависит от охраны, а отнюдь не хищнической и непрерывной эксплуатации природы, — сказал сэр Ланселот, чье терпение явно подходило к концу.

— Джентльмены, джентльмены, — примиряюще сказал король. — Я прекрасно понимаю, что какие-то ваши надежды не оправдались, но, пожалуйста, не выходите из себя. Вы оба изложили мне свою точку зрения, оба привели ценные аргументы в защиту своей позиции. Теперь позвольте сообщить об этом особому Совету. Если у его членов возникнет желание задать вам вопросы, не будете ли вы так любезны изложить свои взгляды непосредственно им?

— С удовольствием, — сказал сэр Ланселот.

— Еще одна задержка… — пробурчал сэр Осберт, пожав плечами. — Ну что ж, придется согласиться, хоть я и полагал, что ситуация ясна как Божий день…

— А именно? — вкрадчиво спросил король.

— Я хотел сказать, что каждому должно быть ясно, как важен для Зенкали аэродром, — поспешно сказал  сэр Осберт.

— В таком случае не надо упускать из виду, как важны для зенкалийцев пересмешник и дерево омбу, — сказал Кинги. — Вы сейчас оба будете шокированы, но минувшей ночью была предпринята попытка вторжения в долину с целью уничтожения всех деревьев и птиц.

— Боже, Боже, как же так? — воскликнул сэр Ланселот. — Как это случилось?

Сэр Осберт хранил молчание.

— К счастью, заговор был раскрыт и злодеи схвачены, — мягко сказал Кинги. — Надеюсь, в скором времени выяснится, кто стоял за спиной заговорщиков.

Лицо сэра Осберта стало белым, точно у покойника, а затем стало медленно наливаться румянцем. Он нервно прокашлялся.

— Вот негодяи… Вот мерзавцы… — сказал он абсолютно бесцветным голосом. — А знаете ли вы, кто в этом заговоре участвовал?

— К сожалению, зачинщиком был один важный государственный чиновник, — скорбно сказал Кинги. — Он будет депортирован. Но больше всего нас интересует, кто же все-таки стоял за ним.

— Боюсь, его трудно будет расколоть, — сказал сэр Осберт, — но даже если это удастся, все равно вряд ли можно верить словам такого человека.

— Ну, я думаю, мы сумеем развязать ему язык, — сказал Кинги, — но вам я больше не хочу докучать этой ерундой. Как только у меня будут новости, я вам сообщу. Кстати, если возникнут какие-нибудь вопросы, не стесняйтесь. — Мистер Ганнибал и юный мистер Флокс будут рады ответить.

Он проводил обоих противников до дверей столовой и передал на попечение мажордома. Затем он вернулся и сел за стол.

— Ну, — обратился он к Ганнибалу, — что вы об этом думаете?

— Мои симпатии на стороне сэра Ланселота, — признался Ганнибал. — Он хоть честный малый, а вот в честности сэра Осберта позволю себе усомниться.

— Согласен, — сказал Кинги, — однако Лужа по-прежнему не пришел в сознание, а без его показаний нам нечего предъявить Осберту. Фактически мы не можем предпринять ничего разумного, пока не появится Друм и не очнется Лужа. Полагаю, самое для вас двоих правильное — это идти домой и ждать новостей.

Голова у Питера дико ныла, вся левая половина лица горела огнем и резкая боль мутила сознание. Ганнибал взял беднягу под руку, и оба покинули дворец.

— Я просил Одри пообедать с нами у меня, — сказал он. — Я, конечно, уложу тебя в постель, но, весьма возможно, ты скоро понадобишься. Уж прости мне такой эгоизм. Выпей аспирина, поплотнее пообедай — и будешь здоров.

— Вот именно, аспирина, — согласился Питер, — а потом завалиться бы в постель и отключиться!