Птица пустыни

Клара тотчас хотела отправиться в пустыню, но Рэчел уже доставала провизию, Клара наотрез отказалась от еды, и пришлось завтракать в одиночестве. Наконец она объявила, что готова идти.

Джон раскричался, узнав, что девушки намереваются отправиться в пустыню с австралийцем.

— Мисс Рэчел, — говорил он, — я вовсе не рад, что вы и мисс Клара отправляетесь с этим черным дьяволом, ведь здешние жители никуда не годятся. Пустыня пользуется нехорошей славой, там только голод, жажда, дикари и змеи!

— Полно, Джон, — холодно возразила мисс Оинз. — Лучше присматривай за лошадью. Мы будем отсутствовать не больше двух часов. Очень жаль, что эта ферма брошена; отца там моего знают и тебе ни в чем не отказали бы.

— А я рад, что она брошена, — ответил Джон. — Пастух Берли — человек нехороший, бывший каторжник, говорят… Я так рад, что его здесь нет… Только бы он не вернулся!

Он обвел взглядом равнину, как будто хотел удостовериться, что никакая опасность не угрожает девушкам, вверенным его защите, и указал на предмет, едва видневшийся на горизонте.

— Что я там вижу? — спросил Джон, вытаращив глаза.

Рэчел и Клара посмотрели в ту сторону, куда указывал негр.

— Кажется, это пасутся овцы или быки, — неуверенно произнесла Рэчел.

— Я вижу всадников, — сказал Джон. — И они как будто едут сюда…

— Ну, а нам что за дело до этого? Наверное, пастухи собирают свои стада.

— Это не пастухи, мисс Рэчел. Говорят, золотоискатели, поднявшие мятеж на приисках, ищут убежища в этих местах.

— Джон, какой ты несносный! — рассердилась Рэчел. — Вот ты теперь боишься золотоискателей! Но я не стану слушать твоих глупостей. Пойдем, Клара, — обратилась она к подруге. — Пойдем скорее, мы только теряем время.

Они направились к кромке леса. Впереди шел австралиец, как хозяин, принимавший девушек в своих владениях. Джон, глядя то на удаляющуюся процессию, то на всадников, видневшихся вдали, бормотал, качая косматой головой:

— Нехорошая пустыня, нехорошие дикари, нехорошие золотоискатели… Но такой бедный человек, как я, ничего не может сделать против воли мисс Оинз.

Увидев, что Клара и Рэчел исчезли в зарослях, он спрятался за кустом, продолжая наблюдать за приближавшимися всадниками.

Пустыня Маали обязана своим названием дереву из рода американского красносочника. Оно едва достигает двенадцати или пятнадцати футов высоты, но имеет очень густую крону. Никто не знает, как далеко простираются заросли этих деревьев, потому что в таинственные глубины центральной части Австралии ни один путешественник еще не проникал.

Твердые листья маали не предохраняют землю от солнечных лучей, и она там бесплодна, почти лишена зелени, а тощая тень деревьев не дает никакой свежести. Заросли маали перемежаются с песчаными гребнями и равнинами, поросшими чахлым кустарником. Кое-где в ложбинках можно заметить воду, но она соленая и не годится для питья людей и животных.

Сквозь эти заросли и пробирались сейчас отважные путешественницы. Стояла середина дня, от земли поднимались тяжелые испарения, к которым примешивался резкий запах маали. Ноги скользили по листьям, усыпавшим землю, то и дело сухие ветви цеплялись за одежду. К счастью, девушки предусмотрительно оделись в полумужской костюм из крепкой материи и в прочную обувь. Несмотря на это, они с трудом поспевали за австралийцем.

По мере того, как они углублялись в заросли, местность принимала более мрачный вид. Попугаев и других птиц уже не было слышно, все безмолвствовало. Только иногда раздавался слабый шелест в сухих листьях, покрывавших землю, да топот убегавших кенгуру.

Волосяная Голова уверенно прокладывал дорогу сквозь чащу, в которой европеец непременно заблудился бы. Вдруг он закричал так пронзительно, что девушки в страхе застыли на месте. Оказалось, однако, что их проводник намеревался таким образом сообщить жене и детям о своем возвращении. Крики не менее пронзительные и не менее дикие отвечали ему из чащи.

Через несколько минут девушек окружило семейство австралийца. Тут были его жена, завернувшаяся в платок, подаренный Кларой, с ребенком на руках, завернутым в другой платок, Проткнутый Нос, вооруженный копьем, два мальчика поменьше, молодые и старые родственники австралийца и ребятишки — всего человек пятнадцать. Без сомнения, они ждали посещения своей благодетельницы, потому что все были разрисованы и одеты в шкуру кенгуру. Туземцы очень радовались Кларе и ее приятельнице, прыгали и плясали вокруг них, хлопая в ладоши и повторяя беспрестанно:

— Клара! Рэчел!

Глядя на их испещренные татуировкой полуобнаженные тела, и раскрашенные лица, Клара с трудом скрывала отвращение, в то время как Рэчел с интересом наблюдала за ужимками и прыжками австралийцев.

Окруженные этой шумной компанией, подруги дошли до селения племени. Хижины туземцев были сделаны из древесной коры и подпирались шестами на случай ветра. В этих бедных жилищах не было ничего, кроме тыквенных плошек и грубого оружия. Мох, брошенный на землю, служил им постелью.