Птица скорби

– Энала, надеюсь, что ты всё объяснила своей подруге, мне не нужны глупые и неразумные.

– Да-да, я всё объяснила, – соврала Энала.

– Хм… – промычала женщина, не замедляя шаг.

Восходящее солнце дохнуло на нас теплом. Мы пришли в район, которого я избегала с тех самых пор, как покинула его. Гарден Компаунд. Тут всё здорово изменилось, но атмосфера осталась прежней. Я впитывала в себя знакомые звуки пробуждения людей, у кого имелся свой дом: звон расставляемых тарелок, скрип открываемых дверей, голоса мам, будящих своих детей. По узким улочкам грохотали автобусы: свесившись с подножек, кричали кондукторы, собирая пассажиров. Торговцы несли на головах товар, обсуждая, где можно найти место подешевле. Сверкая голыми пятками, высыпали на улицу детишки, которые ещё не доросли до школы. Земля была прохладной после ночи, обещая хороший день.

Женщина по имени Рудо привела нас в дом в самом центре района. Там было четыре комнаты с низенькими окнами, над которыми болтались тёмные замызганные занавески. В доме пахло табаком и дешёвой косметикой. Рудо провела нас в дальнюю комнату и сказала находившейся там девушке: «Энала с Чимукой переезжают к нам, приготовь для них место».

Смущённо прикрыв ладонью сыпь на локте, я представилась:

– Здравствуйте. Чимука – это я. – Девушка только мельком взглянула на меня и рассеянно кивнула.

Но всё равно я была счастлива. Теперь у меня будет крыша над головой. Дом! Сердце пустилось в пляс. Улыбнувшись, я обняла Эналу – так была ей благодарна за всё.

Это случилось шестнадцатого мая 2000 года. В мой пятнадцатый день рождения.

Глава 15

Энала обещала, что всё будет просто. И что лучше попасть в бордель, чем жить на улице, становясь жертвой насилия мальчишек, которых мы называли своими друзьями. Лучше так, чем плакать каждое утро. И хотя я поверила ей, мне всё время слышался басовитый голос Тате, рассказывающий про свою работу и про свои надежды относительно моего будущего. То, что обещала мне Энала, шло вразрез с планами Тате.

Сейчас Энала готовилась к выходу на улицу и накрасилась до неузнаваемости. Заглянула Рудо и одобрительно кивнула, глядя, как Энала рисует жирные чёрные дуги взамен своих сбритых бровей. На секунду замерев, Энала улыбнулась моему отражению в зеркале.

– Энала, я не смогу, – сказала я, даже не побоявшись присутствия в комнате ещё двух девушек. Я бы всё отдала, чтобы вернуть сейчас своё детство. Задержки зарплаты и мамины побои такой пустяк по сравнению с сегодняшними трудностями.

– Но почему, Чимука? – спросила Энала, не оборачиваясь и по-прежнему глядя на меня через зеркало. Сейчас она походила одновременно и на удивлённую взрослую женщину, и на обиженного ребёнка.

– А что, если кто-то узнает? – Я зябко повела плечами.

– В смысле кто-то из тех, кто видел, как ты попрошайничаешь? – Энала неприятно рассмеялась. Ничего не ответив, я вышла из комнаты. Немного постояла в коридоре, задумчиво поглаживая пальцем красивые цветастые обои. Мне хотелось задать Энале массу вопросов.

Когда ты познакомилась с Рудо?

Откуда ты узнала про этот дом?

Как ты можешь оставаться такой спокойной?

Откуда ты знаешь, как следует себя вести?

Неужели тебе не страшно?

Но я не вернулась к Энале, а вышла на улицу и зашагала к своим. Ясно, что без Эналы мне будет худо, особенно по ночам. Сердце колотилось как сумасшедшее. Засунув руку под читенге, я на ощупь пересчитала свою заначку. На первое время хватит.

От пригорка возле тоннеля отделилась мальчишечья фигурка и двинулась навстречу мне. Это был Сейвьо. Узнав меня, он многозначительно хмыкнул.

– Ну и где твоя подружка? – спросил он.

– Где-то здесь.

– Да что ты говоришь?

– Ладно, она на центральном рынке, помогает одной торговке прибраться, – сказала я и в упор уставилась на Сейвьо, именно так, как учила меня Энала.

Сейвьо попятился под моим взглядом, но я знала, что эта маленькая победа меня не спасёт. Я знала, что если останусь жить в тоннеле, то повернусь головой и закончу, как Таша.

Все наши были уже на месте.

Таша харкала кровью. Даже во сне она сторожила свой клей, сжимая тюбик в костлявой руке. Сейвьо нагнулся и ущипнул её за грудь, Таша засмеялась скрипучим старушечьим смехом. Меня окатила волна ужаса. Энала была права: проституткам по крайней мере платят. И, кроме неё, у меня больше никого не осталось. Попятившись назад, я развернулась и побежала.

Я перевела дух только на перекрёстке Омело-Мумба и Грейт-Ист-роуд – там, где мы познакомились с Рудо. Наступало время ночных бабочек. К горлу подступил знакомый страх. А вдруг Энала не придёт? На горизонте догорало солнце, звуки ночной жизни уже вырывались из преисподней. Наконец появилась Рудо со своими «девочками», среди них была и Энала. Проезжающие мимо машины издевательски бибикали, но девушки шли с гордо поднятыми головами.